«Россияне любят природу, но платить за ее сохранение не готовы»

По просьбе Plus-one.ru международный эксперт, экономист Георгий Сафонов сравнил, как реализуются «зеленые» программы в России и за рубежом.

В нашей стране приняты экологическая и климатическая доктрины, действуют отраслевые стратегии и сотни правовых актов в природоохранной сфере, есть федеральная целевая программа «Экология» и множество других «зеленых» мер. Россия одобрила Цели устойчивого развития ООН, многие из которых посвящены защите окружающей среды. По формальным признакам у нас много чего есть, но по факту масштабной экологизации экономики не происходит. Почему? Дело в том, что «зеленые» программы в России работают очень слабо или вообще не реализуются.

Несколько лет назад научная группа с моим участием сделала обзор экологических проблем страны: мы проанализировали ситуацию с управлением отходами, выбросами парниковых газов и других вредных веществ, загрязнением водных объектов, воздействием на почвы и биоразнообразие, развитием лесного хозяйства и пришли к выводу, что в последние 20 лет динамика по большинству направлений негативная.

Растет объем образования отходов производства и потребления (счет идет на миллиарды тонн в год), выбросы парниковых газов тоже увеличиваются, как и выбросы тяжелых металлов, ртути, оксидов серы, многих других вредных и загрязняющих веществ. При этом важно учитывать не только объемы загрязнения, но и уровень опасности попадающих в окружающую среду веществ, то, как они влияют на здоровье человека и состояние экосистем. Однако с оценкой экологических рисков в России дело обстоит крайне неудовлетворительно.

У стран-лидеров экологического движения есть природоохранные стратегии с четкими количественными и качественными целями, сроками их достижения, механизмами поддержки и регулирования, источниками финансирования. В России принимаются похожие документы, но очень часто ставятся неопределенные цели (если они вообще есть), а эффективность их достижения крайне сомнительна. Знает ли хоть кто-нибудь, например, о целях по снижению выбросов оксидов серы (SOx) или чрезвычайно опасных для здоровья мелкодисперсных частиц PM₁₀? Нет! Потому что в стране нет таких целей.

Поэтому никаких существенных результатов по уменьшению загрязнения мы и не достигаем. Наглядное подтверждение этому — эксперимент с квотированием объемов выбросов вредных веществ в городах с наиболее загрязненной окружающей средой. Он не сработал. Предприятия просто проигнорировали свои обязательства, о которых они ранее договаривались с правительством РФ.

Еще один индикатор неэффективности природоохранной политики страны — фактическое отсутствие юридической ответственности за невыполнение природоохранных обязательств. Примеры наказаний за опасное воздействие на окружающую среду, разливы нефти (их случается более 17 тыс. в год, если верить отчетам Минприроды России), разрушение экосистем, уничтожение биоразнообразия крайне редки, да и то нарушители отделываются штрафами. А об уголовной ответственности речи вообще не идет.

Пожалуй, наиболее наглядный «положительный» пример — расширение площади особо охраняемых природных территорий с начала 2000-х годов: создание новых заповедников, заказников, национальных парков. Вроде бы есть чем гордиться, но... И здесь возникают проблемы: через эти территории с особым статусом продолжают строить дороги, возводить газо- и нефтепроводы, другие хозяйственные объекты. Протесты же экологов, как правило, малоэффективны.

У многих производственных компаний есть природоохранные департаменты или отделы, но большой роли они сегодня не играют. Их сотрудники готовят отчеты о выбросах и отходах предприятия, но существенного влияния на принятие управленческих решений не оказывают. В последнее время ситуация меняется благодаря появлению возможностей привлечения «зеленого» финансирования, таких как выпуск «зеленых» облигаций, получение кредитов на льготных условиях при условии достижения экологических целей. В таких случаях эколог на предприятии становится важной фигурой, именно такой специалист нужен, чтобы выполнять экопрограммы, соблюдать требования кредиторов, партнеров или инвесторов.

Другая проблема — в стране слабо развит рынок экологических услуг. Точной информации о том, какую долю «экотовары и услуги» занимают в ВВП, нет, однако понятно, что почти ничего. Это связано как с отношением власти и бизнеса к охране природы, так и с культурными особенностями. Недавно одна крупная природоохранная организация прорабатывала вопрос создания в российских супермаркетах отделов, где могли бы продаваться органические, экологичные, CO₂-нейтральные продукты. В Германии, например, можно найти целые магазины с такой продукцией.

Но российские ритейлеры сообщили, что у них не будет покупателей на такой товар, поэтому они готовы выделить для производителей экопродуктов лишь полочку. Что, в принципе, логично: потребитель пока не готов доплачивать за экологичность товаров. Россияне в массе своей любят природу, но платить из своего кармана за ее сохранение готовы далеко на все. К тому же у людей нет доверия к информации об экологических характеристиках такой продукции. Чтобы оно возникло, в стране должен появиться институт аккредитации эколейблов (специальной экомаркировки), чтобы потребители были уверены, что продукция произведена в соответствии со стандартами и экологическими требованиями. Подобных систем сертификации в мире существует много, в том числе устойчивого производства рыбной (MSC) и лесохозяйственной продукции (FSC). В России эколейблы пока не очень широко распространены и критерием для потребительского выбора почти не являются.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram