«Россия воспринимает „зеленую“ повестку как угрозу»

В «Сколкове» продолжается Российско-европейская конференция по климату. Самые жаркие споры ведутся вокруг того, чем обернется декарбонизация, то есть снижение выбросов парниковых газов, — угрозой или спасением для российской экономики. Plus-one.ru прислушался к аргументам участников сессии о вызовах и возможностях низкоуглеродного развития страны.

«Хочу обратить внимание на два элемента, которые глобально изменились за последние 70 лет. Средняя продолжительность жизни выросла с 46 до 72 лет. Но самое важное — население было 2,5 млрд человек, а сейчас — 7,6 млрд, к 2040 году прогнозируют его рост до 9,1 млрд», — говорил собравшимся председатель комитета по энергетике Ассоциации Европейского Бизнеса (АЕБ) Эрнесто Ферленги. Итальянский специалист хотел проиллюстрировать тезис о том, что человечество потребляет все больше ресурсов, а значит, должно относиться к ним бережнее, ведь они не бесконечны.

«И даже при бережном отношении к традиционной энергетике в мире будут расти выбросы CO₂, а значит, энергетика должна становиться чище», — пророчески изрек Ферленги. Пример такой эволюции на корпоративном уровне, по мнению представителя АЕБ, подают испанская Repsol и голландская Shell, которые заявили о намерении достичь углеродной нейтральности, то есть свести к нулю или компенсировать выбросы CO₂ с помощью природоохранных проектов. «Тенденция до такой степени важная, что в 2019 году инвесторы с активами на сумму $6 трлн обещали отказаться от вложений в ископаемое топливо», — заверил эксперт. Он подчеркнул, что меняться предстоит всем нефтегазовым холдингам, явно наводя присутствующих на мысли о крупнейших добытчиках Европы — российских энергетических компаниях.

Тут мяч перешел на сторону присутствовавшего представителя одного из российских энергетических регуляторов — члена комитета Совета Федерации (СФ) по природопользованию Геннадия Орлова. «Для нас это уникальная возможность услышать в открытом и честном диалоге мнения коллег из ЕС», — приветствовал сенатор собравшихся, будто давая понять, что если бы не усилия организовавших конференцию сотрудников «Сколкова» и Представительства ЕС в России, открытого и честного диалога не состоялось бы еще долго.

«Недавно, 19 ноября, мы провели парламентские слушания и подняли тему углеродного регулирования. В том числе поговорили о создании единой системы мониторинга выбросов парниковых газов. Пришли сразу к нескольким выводам, — доверительно рассказывал Геннадий Орлов европейским коллегам. — Во-первых, сенаторы и депутаты выявили значительный потенциал российской экономики к снижению объемов эмиссии CO₂».

Как пояснил чиновник, в промышленном производстве это означает модернизацию оборудования и переход на новые технологии, в энергетике — модернизацию тепловых электростанций и развитие сектора возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Пока что планы российских законодателей явно совпадали с теми, что обозначил Эрнесто Ферленги. Но тут оказалось, что отечественных политиков более всего волнует трансграничное углеродное регулирование (ТУР). По словам Геннадия Орлова, в случае введения ТУР, экспортеры ископаемого топлива будут обязаны уплатить ЕС пошлину за ввоз своей продукции.

«Еврокомиссия рассчитывает получать дополнительный доход, при этом климатические проекты, реализованные в России, не будут приняты в счет наших же выбросов CO₂», — констатировал сенатор. Он пояснил, что прежде всего имеет в виду проекты по восстановлению лесов, которые являются естественными хранилищами углерода. «Не обеспечен полный и объективный учет поглощения газов нашими лесами. (...) Механизмы ТУР носят протекционистский характер и могут нарушать положения ООН о недопустимости использования мер борьбы с потеплением для ограничения торговли», — объяснял Геннадий Орлов, посвятивший остаток выступления рассказу о негативных последствиях ТУР для экономики России. Проблемы торговли ископаемым топливом явно волновали сенатора больше, чем альтернативная энергетика.

В полемику с представителем СФ вступил директор «Центра энергоэффективности — XXI век», лауреат Нобелевской премии мира 2007 года в составе Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК) Игорь Башмаков. По его словам, опасения, что рост российской экономики при переходе на низкоуглеродную модель замедлится, беспочвенны. «Пока что мы видим другое: в России уже 10 лет нет экономического роста при развитии по сырьевой модели», — подчеркнул эксперт. Он отметил, что решить проблемы только за счет высадки лесов невозможно. «А где мы их посадим, на сельскохозяйственных землях с хорошим климатом, где у них могла бы быть высокая продуктивность?», — вопрошал экономист.

Кроме того, Игорь Башмаков заверил участников конференции, что зарубежные оценки поглощения CO₂ российскими лесами, на необъективность которых сетовал Геннадий Орлов, на самом деле близки к истине: «Если кто-то был на Колыме и видел, как растет лиственница, то, конечно, ее продуктивность гораздо ниже деревьев, растущих на такой же площади в тропических лесах. Многие модели для расчета захвата углерода российскими лесами, которые используются альтернативно, например канадские, показывают результаты, схожие с теми, которые в нашей инвентаризации используются», — пояснил директор «Центра энергоэффективности».

Эксперт также заявил, что на внутреннем рынке России — кризис энергоэффективности. «Последние шесть лет в сфере сбережения энергии мы делаем очень мало. Господдержка на эти цели сократилась в сто раз. Не в десять, а в сто. Процесс практически остановился», — сообщил Игорь Башмаков.

«Давайте восстанавливать то, что разрушено. У нас здесь большие возможности. Например, стоимость экономии одной гигакалории в многоквартирном доме в России в сто раз ниже, чем в Германии. Но этим никто не занимается. Капитальные ремонты по энергоэффективным проектам охватывают у нас меньше 0,1% всего многоквартирного жилья», — посетовал экономист.

Из других важных шагов, которые нужно совершить России на пути к декарбонизации, эксперт выделил электрификацию всех секторов экономики, развитие возобновляемых источников энергии, умных сетей электроснабжения, собственного производства электромобилей, а также замену ископаемого топлива водородом — как в качестве источника энергии, так и в качестве сырья.

В свою очередь, директор Центра энергетики и климата Французского института международных отношений (IFRI) Марк-Антуан Эйль-Маззега заявил о том, что России пора перестать воспринимать климатическую политику Европы как стратегическую угрозу. По его словам, если Россия хочет оставаться конкурентоспособной на международном уровне и развивать собственную экономику — ей нужно включаться в низкоуглеродное движение. «Можно попытаться защитить интересы существующих отраслей, но нужно отдавать себе отчет, какую цену вы за это платите. Потому что догнать этот поезд будет тяжело», — сообщил эксперт.

По его мнению, у России много низкоуглеродных активов. «Во-первых, это атомная отрасль, лидером которой является „Росатом“, способный сыграть важную роль в изменении структуры экономики. Во-вторых, это мощности гидроэлектростанций», — заверил Эйль-Маззега. Развитие только двух этих видов электрогенерации, по мнению эксперта, дает России шанс стать одним из лидеров в создании эффективных минисетей (от англ. mini-grids — автономная система менее 11 кВ, обеспечивающая энергией локальных потребителей) и задавать мировые стандарты в данной отрасли.

При этом французский эксперт подчеркнул, что в ближайшие 5-10 лет окно возможностей для России не закроется, а стоимость газа и нефти позволит ей поддерживать свою экономику и дальше. Однако во многом скорость перехода страны на ВИЭ будет зависеть именно от ценовой конъюнктуры.

Руководитель лаборатории экономики изменения климата НИУ ВШЭ Игорь Макаров подтвердил один из тезисов эксперта IFRI, заявив, что Россия воспринимает «зеленую» повестку как угрозу, а ЕС — как возможность. «Это и определяет динамику наших отношений. Евросоюз — один из наиболее активных игроков, которые эту повестку развивают, а Россия амбиций никаких не показывает, занимает выжидательную позицию. (...) Отчасти это понятно — ЕС может рассматривать „Зеленый курс“ как инструмент выхода из пандемий и сохранения собственной энергетической безопасности. А Россия воспринимает его как опасность для своего углеродоемкого экспорта», — заявил он.

По словам эксперта, введение ТУР отнюдь не способствует сближению подходов европейских государств и России. «Явно не хватает позитивной повестки в климатических делах, как для каждой из стран по отдельности, так и для общего блага. Но эта повестка может появиться, только если обе стороны будут менять подходы, учитывая интересы друг друга», — заключил представитель НИУ ВШЭ. По его мнению, настоящая угроза для России заключается не в том, что она будет меняться, а в том, что она будет меняться позже других.

Также Игорь Макаров напомнил, что выбросы всего ЕС составляют лишь 9% от мирового уровня. «Из-за того, что огромными усилиями они будут сведены к нулю — климат в Европе не поменяется. Выбросы России и других развивающихся экономик не в меньшей степени ответственны за климат в той же Европе. Глобальные проблемы требуют глобальных решений, и выбросы надо сокращать там, где это дешевле всего. Тут-то и возникают возможности для российско-европейского сотрудничества», — заключил эксперт.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.