Александр Аузан: «Недоверие — такая же опасная ловушка, как коррупция»

Распространение по миру коронавирусной инфекции привело к децентрализации власти и цифровой трансформации в стране. Что еще пандемия дала России и может ли она воплотить скандинавскую мечту о социальной демократии, в интервью Plus-one.ru рассказал декан экономического факультета МГУ Александр Аузан.

— Согласно исследованиям, в России в 2020 году закрылось 18% турагентств, 14% мини-гостиниц, а число компаний, сокращающих персонал, выросло вдвое. Принесла ли пандемия что-либо хорошее России?

— С такого рода кризисом ныне живущие поколения еще не сталкивались. Во время предыдущих кризисов падение распределялось по экономике более-менее равномерно. Сейчас главный удар приняла на себя сфера услуг.

Некоторые отрасли колоссально выросли — цифровая индустрия, фармацевтика, сервисы, доставка. Пандемия дала толчок медицинским разработкам, привлекла огромное внимание к здравоохранению. Мировая отрасль производства лекарств выдала десятки вакцин, и мы должны признать, что российская фармацевтика оказалась на коне. Обычно пресса пишет о том, как поднялись Facebook, Amazon и Alibaba, но у «Сбера», «Яндекса» и Mail.ru тоже дела идут совсем не плохо. Адаптация людей к цифровой экономике могла занять пять, семь или 10 лет, а тут за полгода они вынуждены были научиться оформлять электронные пропуска, доставку продуктов и так далее.

Есть и некоторые специфические российские последствия. Много лет говорили о том, что наша система сверхцентрализована и регионы могут и должны делать больше. И вот в марте 2020 года президент назначил губернаторов ответственными за борьбу с пандемией, и это решение было поддержано денежным потоком. Думаю, хорошо было бы это закрепить, расширив возможности регионов, способных заниматься инвестиционными программами.

— На Гайдаровском форуме вы с Алексеем Кудриным говорили об экономике доверия. Согласно исследованию Edelman Trust Barometer за 2020 год, лишь 34% россиян доверяют государству и бизнесу. Как властям и предпринимателям следует повышать доверие населения?

— Недоверие — такая же институциональная ловушка, как коррупция, низкий уровень конкуренции и административные барьеры. По оценкам французских экономистов, уровень ВВП на душу населения в России был бы на 69% выше, если бы уровень доверия в обществе был, как в Швеции. По последним данным, в Швеции 63% граждан положительно отвечают на вопрос, можно ли доверять большинству людей, в то время как в России — только 25%. Почувствуйте разницу.

Проблему нужно решать уже сейчас. Шанс на успех связан с ростом доверия людей друг другу на цифровых шеринговых платформах, потому что пользователи доверяют площадкам, агрегаторам и их рейтингам. В России, согласно исследованиям Института национальных проектов, частным цифровым сервисам доверяют больше, чем правительству, — 59% и 49% соответственно.

На мой взгляд, правительство Мишустина уже реагирует на этот вызов. Все-таки он стал премьером, потому что создал лучшую в мире, по оценке Financial Times, систему налогового администрирования. Сейчас правительство пытается превратить Россию в сервисное, клиентоориентированное государство, и эти меры нацелены на рост доверия. Однако следует заметить, что, в соответствии с данными международных сопоставлений, доверие граждан к властям в значительной степени зависит не от качества госуслуг, а от доверия к полиции, а оно у нас низкое. Поэтому я полагаю, что усилия правительства хоть и дадут реальный эффект, но не масштабный рост доверия. Для этого нужна реформа силовых органов власти. По экономике же мы с другими экспертами много чего предлагаем правительству — например, развитие партисипаторного бюджетирования (когда граждане сами выбирают, на какие цели расходовать часть государственных средств. — Прим. Plus-one.ru) и введение селективных налогов (когда граждане выбирают, куда направлять часть собранных налогов. — Прим. Plus-one.ru). Если вы видите, что сами управляете бюджетными деньгами, ваше доверие к государству и его институтам растет.

Также вместе с Агентством стратегических инициатив и Внешэкономбанком мы готовим программы, как бизнесу поднять уровень доверия клиентов и сотрудников. Думаю, поделимся нашими первыми планами на Петербургском экономическом форуме-2021.

— В рамках национальной программы «Цифровая экономика РФ» власти планируют к 2024 году подключить к широкополосному интернету 97% домохозяйств и 100% важных социальных объектов. Что бы вы посоветовали государству для развития цифровой экономики?

— Во-первых, создавать и поддерживать институты — шеринговые платформы, цифровые экосистемы в целом. Кстати, у нас уже есть положительные результаты. Например, развитие каршеринга в Москве шире, чем в других мегаполисах, а мобильный банкинг, созданный Сбербанком и банком «Тинькофф», — лучший в мире.

Власть тоже кое-что делает для развития институтов. То, что в разгар кризиса IT-компании освободили от удушающей налоговой нагрузки, — это правильно, надо было поддержать цифровой сектор, который стал стремительно развиваться во время пандемии. Другая задача — создать в России минимум три цифровые экосистемы. Чтобы был не один только «Сбер», который опережает остальные компании, а чтобы за ним подтянулись «Яндекс» и, возможно, ВТБ и «Ростелеком». Конкуренция трех разных экосистем была бы очень полезной для экономики и потребителей.

Во-вторых, внутри этих экосистем важно ввести стандарты открытости и защиты персональных данных: люди будут делиться личной информацией, только если она будет защищена. Пока все еще велик риск манипуляций ею. Поэтому стандарты открытости для компаний, защиты персональных данных и появление «цифрового омбудсмена» — это все работа для правительства. Сейчас только 6% россиян убеждены в том, что государство защищает персональные данные.

— Какие основные вызовы и возможности для России вы видите на ближайшие 10-15 лет?

— Во время пандемии мировой экономический и военно-политический порядок распался, возникли новые барьеры, мы вступили в период турбулентности, сравнимый с 20-30-ми годами XX века. Это мир, где растут разного рода риски, — в том числе войн, и не только торговых. Вызовов в области цифровизации, образования, здравоохранения все больше, да и климатические вызовы никуда не исчезают.

У нашей страны есть хорошие стартовые возможности в рамках новой реальности: несмотря на весьма скромные экономические результаты последних десятилетий и низкую долю в мировом ВВП, у нас высокое качество человеческого капитала. Если денег в мире гораздо больше, чем нужно, то мозгов много не бывает. Вопрос: сможем ли мы использовать свой человеческий капитал? Ведь мы десятилетиями теряем мозги — люди уезжают и открывают в странах-конкурентах стартапы, разрабатывают инновации. Чтобы этого не происходило, нужны серьезные институциональные реформы. Сейчас наши институты не инклюзивного, а экстрактивного типа. То есть они не приспосабливаются под потребности граждан, а с помощью административных мер выдавливают ренту из нефти, газа, монопольного положения, административных барьеров и так далее.

— Какой вы видите нашу страну в 2030 году?

— Сложно сказать. Пока Россия легко осваивается в инерционных сценариях, рассчитывая, что течение само вынесет нас на золотоносную отмель. Иногда так и случается из-за роста цен на нефть или других внешних факторов. Но если мы останемся в инерционном сценарии, вряд ли России удастся стать лидером цифровой трансформации, участвовать в борьбе глобальных цифровых платформ.

Шанс на активный сценарий остается. Но и при нем я бы не считал, что в 2030-м или 2035-м мы создадим рай земной. Максимум, на что я рассчитываю, — это приближение к социал-демократической модели центральной Европы и Скандинавии. Надеюсь, наше государство станет более справедливым — запрос на это очень сильный, и власть пытается усилить свою социальную политику. Думаю, нам вполне по силам выйти на налоговую демократию, о которой я говорил выше, и на этой основе двинуться дальше.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.