За что машины выставят человеку счет

Ethereum-разработчик, основатель проекта AIRA и сооснователь цифровой платформы для торговли углеродными единицами DAO IPCI Сергей Лоншаков считает, что человечество выиграет, предоставив киберфизическим системам — «робокорпорациям» — роль полноправных участников рынка и позволив им оценивать вред, наносимый природе человеком.

—В августе состоялась летняя школа для инженеров «Робономика-2018. Блокчейн для умного города», одним из ее организаторов выступили вы. Какова была цель мероприятия и каковы его итоги?

—На «Робономике» в Тольятти ведущие российские инженеры создавали модель «умного города» и решения, готовые к использованию здесь и сейчас. В рамках недельного интенсива было исполнено 377 «умных» контрактов на оказание услуг роботами — таких как измерение уровня загрязненности воздуха с помощью беспилотников. Мы протестировали водный дрон, осуществляющий мониторинг состояния воды, а также автономный 3D-принтер. Он подключается к децентрализованной сети «Робономика» и является автономным агентом, который печатает определенные модели в соответствии с заключенным между ним и клиентом смарт-контрактом, а затем автоматически доставляет заказ. В перспективе эта система может выйти на качественно новый уровень автономности, который вообще не будет требовать участия человека.

—Робономика — это целая концепция, в которой машинам отведена роль экономических агентов. Как вы к ней пришли?

—Я не раз задумывался, почему мы не летим на Марс, не строим космические лифты, не исследуем глубины океанов. Такие проекты требуют огромных вложений, их транзакционные издержки колоссальны, и одной компании или одной стране это не по силам. Даже если продукт — автомобиль, мы видим, как дорого он стоит обществу, что уж говорить о космическом лифте или лунной базе, для которых нужно связать в единую цепочку обеспечения все страны мира.

Познания в экономике, которые я приобрел еще в студенческие годы; изучение блокчейна, биткоина, Etherium; время, посвященное чтению, привели меня к мысли, что машины можно будет объединять в программируемые корпорации и подключать к рынку цифровых сервисов. Они усложнятся до такого уровня, что будут готовы оказывать услуги людям, компаниям и друг другу. И смогут с меньшими издержками связываться в единую цепь для создания чего-то большого.

—Получается, машина становится полноправным участником рынка?

—Не одна, а множество машин, объединенных в киберфизическую систему (КФС). При этом важно выделить подкласс КФС, который может оказать человеку услугу или изготовить для него товар. В массовом производстве и сложных цепочках обеспечения заняты десятки и сотни поставщиков. И человеку в них лучше напрямую не участвовать, потому что это приводит к появлению многочисленных инструментов перестраховки — а стоимость продукта экспоненциально вырастает. Это является одной из главных преград на пути создания глобальных ценностей.

—Какие элементы робономики работают сегодня?

—Первый прототип мы создали в 2015 году, связав стандарт в области робототехники (ROS) и блокчейн Ethereum. Это позволяло объединить 2–3 модуля, таких как «включить двигатели», «двигаться по маршруту», «открыть лоток». Эти задачи могут регулироваться смарт-контрактом. Он в этой ситуации выступает триггером функции, которая уже была кем-то запрограммирована. С 2017 года мы создаем AIRA — программное обеспечение, которое позволяет представить робота как экономического агента. AIRA — это мозг робокорпорации, который может связать воедино сенсоры, дроны и конвейерные линии. Появляется сеть, в которой можно выстраивать полностью автоматизированные цепи поставок.

Для их обслуживания потребуются независимые проекты, с чьими технологиями верификации будут согласны обе стороны сделки. Ибо когда в системе нет человека, надо искать способ независимой автоматической экспертизы событий. Ни одна из заинтересованных сторон не может быть их верификатором при заключении контракта, нужна третья и независимая. Мы их назвали — «наблюдающие сети». В качестве примера можно привести FOAM (foam.space), которая специализируется на доказательстве места (proof of location). Например, автопилотный грузовик с компьютерным зрением едет из Москвы в Санкт-Петербург. У него по пути — определенный набор дорожных знаков. Если после поездки проанализировать видео на их наличие, можно, если это потребуется, определить, по какому именно маршруту ехала машина.

Одна из разработанных нами технологий основана на использовании беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) для мониторинга нарушений противопожарной безопасности и контроля незаконной деятельности в лесных массивах. С лета текущего года мы тестируем их совместно с администрацией города Тольятти. БПЛА позволят муниципальным органам значительно экономить время и деньги, выделяемые на организацию мониторинга для охраны лесов от пожаров. Следующий шаг в их применении — отслеживание состояния воздуха над свалками для решения проблемы с загрязнением.

—Ваша концепция робономики основана на децентрализации. В чем принципиальное отличие таких систем?

—Робономика — это не облачная система, как в IBM или Microsoft. Они купили много железа, здания, дата-центры и продают эти мощности своим клиентам. В нашем случае, когда ты создаешь протокол, как в биткоине, у тебя нет одной компании, которая купила серверы и продает их мощности. Протокол может скачать и поддерживать любой — не потому, что у него альтруистические взгляды, а потому, что он видит свою экономическую выгоду от майнинга. Пока он ее получает, он проводит транзакции пользователей. Это — крайне важное отличие децентрализованных сетей, основанных на протоколе, от привычных миру форм организации какого-либо сервиса.

Частью робономики является набор «умных контрактов». Они позволяют любому человеку в мире скачать программное обеспечение и стать децентрализованным провайдером. Это дает ему возможность получить вознаграждение в токенах ХRT в обмен на время работы своего компьютера и эфиры (ETH), затраченные виртуальной машиной Ethereum для осуществления транзакций.

—Может ли, по вашему мнению, искусственный интеллект в будущем заменить административный аппарат и управлять обществом?

—Я не думаю, что человечество должно подчиниться воле машин. Я даже не считаю, что машины должны быть особо умными. Но, с другой стороны, я родом из Тольятти и видел груды пивных бутылок ночью после смены, когда тысячи рабочих выходят с завода. То есть я понимаю, что в химической и автомобильной промышленности, как и в некоторых других областях, мы привыкли слишком сильно полагаться на человека. Когда в России проверяют устройства, которые мониторят выбросы, замеры собирают люди, светя фонариком в дисплей. Представителям администрации приходится отвечать на запросы там, где могла бы справиться простая когнитивная сеть. То есть машины могут и должны заменить людей в однообразной рутинной работе. Но все же я достаточно верю в человека, чтобы не одобрить передачу управления планетой будущего искусственному интеллекту.

—Будет ли робономика способствовать решению экологических проблем?

—На мой взгляд, человек не может трезво оценивать вред природе, а машины — могут. Они способны стать той независимой стороной, которая будет подсчитывать ущерб, наносимый планете как экономическому агенту, а затем выставлять человеку счет. Совместно с платформой DAO IPCI мы работаем над проектом, в рамках которого дроны будут собирать данные о качестве воздуха и измерять негативное воздействие на экосистемы. Одновременно с этим сокращения выбросов углекислого газа и метана, а в будущем, возможно, и других загрязнителей, превратятся в экологические активы и будут торговаться на блокчейне в формате токенов. Поэтому наша задача — разместить датчики на источниках этих выбросов, а дальше машины под управлением Ethereum выполнят свою задачу.