Как санкции отразятся на «зеленых» программах бизнеса и государства

В последние пару лет в России произошла ESG-революция: бизнес ринулся подсчитывать свое влияние на окружающую среду и общество, качество управления, используя эту информацию для выстраивания корпоративных стратегий. Такая целеустремленность была во многом продиктована международными инвесторами, которые, стремясь обезопасить свои вложения, требуют от компаний повышать показатели в области социальной и экологической ответственности. В конце февраля 2022 года многое изменилось. Plus-one.ru поговорил с руководителем группы устойчивого развития аудиторско-консалтинговой фирмы Kept (экс-KPMG) Игорем Коротецким о том, выжил ли тренд на «озеленение» бизнеса и ESG.

— Одно из главных преимуществ компаний с высокими ESG-показателями, о котором много говорили во время пандемии, — устойчивость в кризис. Санкции это подтвердили?

— Действительно, как показали исследования прошлых лет, в кризис компании с продвинутыми экологическими, социальными и управленческими политиками показывают себя лучше. Но когда приходит шторм, он раскачивает все корабли. В мировой экономике сейчас происходит нечто подобное. Санкции создали массу искусственных барьеров, которые вынуждают перестраивать цепочки поставок, искать новых партнеров и новые рынки сбыта продукции. Пока тренд у всех компаний нисходящий. Но давайте дождемся конца шторма. Когда море утихнет, надо будет осмотреть суда. Тогда и можно будет делать выводы — кто и как прошел этот кризис.

— Что происходит с трендом на «озеленение» бизнеса?

— Он остается. Раньше стандарты экологичности задавал Запад, теперь — Восток. Это касается и экспорта, и привлечения финансирования. По заказу Национального ESG-Альянса (объединение, созданное 28 отечественными компаниями с целью «сохранения окружающей среды, благополучия общества и долгосрочного роста бизнеса». Среди учредителей альянса — En+ Group, X5 Retail Group, «Газпром нефть», «Еврохим», «Металлоинвест», «Сибур», «Русал», Сбербанк. — Прим. Plus-one.ru) мы исследовали азиатские рынки с точки зрения стандартов устойчивого развития. Ключевой вывод: принципиальной разницы с европейским нормами нет. Требования те же самые — строгий контроль за нефинансовой отчетностью. Мы прогнозируем, что в среднесрочной перспективе может быть введен механизм по аналогии с трансграничным углеродным налогом ЕС на импорт товаров, при производстве которых образуется большое количество парниковых газов.

К слову, российский бизнес не полностью ушел с западных рынков. Остались сельскохозяйственные компании, производители удобрений, ряд других компаний, поставляющих продукцию в ЕС, — для них европейские стандарты по-прежнему являются ориентиром.

Между тем на Западе сейчас набирает обороты тенденция к деэкологизации — к примеру, в Германии, Австрии, Франции и Нидерландах расчехляют угольные станции. Газ и атом, пусть и с рядом ограничений, отнесены к «зеленым» проектам. Но когда ситуация с дефицитом газа стабилизируется и будут найдены надежные решения по хранению энергии, регулирование будет ужесточено.

— Не будут ли азиатские инвесторы сторониться российских компаний из-за опасения попасть под вторичные санкции?

— Думаю, это будет зависеть от того, насколько тесно восточные компании связаны с Западом. Возможностей отслеживать весь азиатский бизнес у западных государств нет. В том же Китае есть много фирм, выручка которых не зависит от стран G7. Сейчас некоторые страны, которые не входят в «Большую семерку», наращивают торговлю с Россией. Например, так делает Индия.

Думаю, страны будут руководствоваться бизнес-интересами. Те же европейцы понимают, что отсутствие российских минеральных удобрений, зерновых, рапсовых культур и другой продукции сельского хозяйства может спровоцировать сильнейший продовольственный кризис и рост инфляции (власти ЕС обсуждают частичную разморозку активов российских банков для облегчения торговли c/х продукцией и удобрениями. — Прим. Plus-one.ru). По моим наблюдениям, бизнес-интересы всегда прорываются сквозь политические заслоны, как вода пробивает себе дорогу через бетон и скалы. Тем более что азиатские страны обозначили свой нейтралитет, когда были введены торговые ограничения против нашей страны.

Под вторичные санкции будут бояться попасть компании, выручка или финансирование которых существенно зависит от западных рынков. Понятно, что те, кто построил бизнес на взаимодействии с США, будут придерживаться санкционного режима.

— Что будет с экологическими инициативами бизнеса — вроде посадки деревьев — и природоохранными стратегиями государства, например нацпроектом «Экология»?

— Национальные проекты никто не отменял. Да, какие-то цели по ним сдвигаются, но есть объективная проблема: из-за санкций Россия лишилась импортного оборудования. Это может ограничить наши возможности по достижению отдельных целей, например по проекту «Чистый воздух».

Но в принципе все логично: многие российские компании сейчас решают совсем другие задачи, пытаются понять, куда теперь продавать товары, как обслуживать оборудование, исследуют рынки дружественных стран. Ряд клиентов стали задаваться вопросом — зачем вообще им ESG. Мы готовы объяснять и показывать перспективы развития.

Опять же, углеродное регулирование в азиатских странах будет введено уже в этом десятилетии, точно так же, как в ЕС.

— В последние два года многие крупные российские банки открыли вклады в ESG-активы для граждан. Пользуются ли они спросом сегодня?

— В целом идет отток денег из различных фондов. Турбулентность на рынках существует как в России, так и в западных странах. С вложениями в другие ценные бумаги происходит то же самое. Люди переводят средства в защитные активы — недвижимость, валюту, золото. Но, опять же, выводы делать пока рано: надо смотреть, что случится с ESG-фондами, когда ситуация нормализуется.

— Что происходит в России с возобновляемой энергетикой?

— По моим сведениям, бизнес не отказывался от запущенных проектов по ВИЭ. Однако о старте новых крупных проектов никто не объявлял. Да, сейчас есть сложности с технологиями: международные компании Fortum, Vestas, Uniper, Enel, которые приносили в нашу страну передовые знания и разработки, покинули российский рынок. Это приведет к замедлению внедрения ВИЭ.

С другой стороны, освободившуюся нишу могут занять новые игроки, прежде всего из Китая: например, производители энергетического оборудования Dongfang Electric Corporation и Harbin Electric Wind Energy. Есть и национальные игроки — в ветровой энергетике это Росатом, в солнечной — «Хевел» и «Солар Системс», в гидроэнергетике — «РусГидро» и EN+ Group. Импортозамещение будет, но из-за проблем с доступом к технологиям оно не произойдет быстро. Вероятно, вместо европейского оборудования завезут китайское — посмотрим на таможенную статистику в конце года.

— Таможенную статистику, к сожалению, закрыли.

— Ну, в любом случае можно с уверенностью сказать, что отказа от ВИЭ не последует. Глобальный тренд на декарбонизацию — снижение углеродного следа продукции — слишком силен, а его важная составляющая — энергоресурсы. Ветряные и солнечные электростанции продолжат строить. Хотя, возможно, приоритет отдадут гидро- и атомной энергетике, потому что здесь у России есть собственные технологии и сильные компании.

— Уместно ли говорить, что тренд на «зеленость» все-таки ослабевает на фоне всем известных событий?

— Не думаю. Долгосрочные риски «неэкологичных» компаний и производств крайне высоки. Поэтому глобальный тренд на перераспределение денег в «зеленые» активы никуда не денется. В краткосрочной перспективе европейцам нужно заместить российское топливо СПГ-проектами — если не признать эти проекты «зелеными», то инвесторы в них не пойдут. Поэтому и было принято такое решение: бизнесу пошли навстречу, чтобы обеспечить энергетическую безопасность Европы. Но дело не только в кризисе, лоббизм тут тоже присутствует. К примеру, во Франции, где большую часть энергии вырабатывают атомные электростанции, бизнес продавил решение отнести АЭС к «зеленым» источникам.

Второй момент, который мог повлиять на подобные решения, — невозможность сразу перейти на чистую энергетику, ведь она не отличается надежностью. Что делать, если нет ветра и пасмурно? Батарею, способную накопить столько энергии, чтобы хватило даже на небольшую европейскую страну, пока не изобрели. Поэтому нужен баланс ВИЭ и традиционных источников, которые вырабатывают энергию независимо от погоды. Газ и мирный атом — хорошие альтернативы нефти и углю, так как позволяют значительно сократить выбросы CO₂.

— Европа переживает подъем консерватизма. Могут ли следующие премьер-министры Великобритании и Италии, пришедшие на смену Борису Джонсону и Марио Драги, отказаться от курса на низкоуглеродное будущее и «озеленение» бизнеса?

— Нет, в Европе слишком силен запрос общества на охрану природы. Именно поэтому там популярны «зеленые» партии. Да и у нас, собственно, запрос на здоровую и безопасную окружающую среду постепенно растет. Новое поколение россиян не просто хочет жить на чистой планете, но и готово переплачивать за «зеленые» товары и услуги.

Кстати, статистика показывает взаимосвязь между уровнем ВВП и готовностью граждан расставаться с деньгами ради сохранения природы. По мере того как уровень благосостояния растет, покупатели уделяют все больше внимания вопросам экологичности. И наоборот, при низком доходе люди выбирают товары исключительно по критерию стоимости, не обращая внимания на воздействие на окружающую среду. Но наряду с экономическим развитием необходимо и просвещение. Тогда экологическая ситуация в России заметно улучшится.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram