Зеленая экономика: непроигранная война

Несмотря на стремительный рост возобновляемой энергетики, увеличение капитального финансирования «зеленой» экономики и попытки государств и компаний учитывать природный капитал в качестве актива, глобальный переход к экологически и социально ориентированному развитию остается неопределенной перспективой, отмечается в исследовании «Барометр „зеленой“ экономики в 2017 году» Коалиции за «зеленую» экономику (Green Economy Coalition). На фоне отдельных экологических побед кризис биоразнообразия набирает обороты, а разрыв между самыми богатыми и самыми бедными растет.

Топливо становится «чище» слишком медленно

Одной из основных побед прошлого года аналитики называют «окончание войны с углем». Эта отрасль приходит в упадок. Китай принял решение отказаться от строительства 151 угольной станции. Половина угля в США принадлежит компаниям, объявившим себя банкротами. В Великобритании доля угольной генерации в электроснабжении за последние 5 лет снизилась с 40% до 2%. Новое коалиционное правительство Нидерландов согласилось закрыть все электростанции, работающие на этом виде топлива, к 2030 г., включая три, построенные в 2015 г. Соединенное Королевство и Канада создали Альянс пост-угольной энергетики (Powering Past Coal Alliance), целью которого является полный отказ от угольной генерации.

Рост возобновляемой энергетики превзошел самые смелые прогнозы. 16 лет назад аналитики утверждали, что к 2010 г. в мире установят 30 ГВт ветровых мощностей, но уже к 2015 г. их объем оказался в 14,5 раз больше. Тенденции в солнечной энергетике — еще более впечатляющие. 14 лет назад ожидалось, что к 2010 г. этот рынок будет расти на 1 ГВт ежегодно, но прогноз был превышен в 17 раз.

Инвестиции в ВИЭ, без учета крупных гидроэлектростанций, снизились на 23% до $241,6 млрд, но количество новых установленных мощностей выросло со 127,5 ГВт в 2015 г. до рекордных 138,5 ГВт в 2016 г. В общей сложности на возобновляемые источники — энергию ветра, солнца и океана, геотермальную энергию, биомассу и отходы и малую гидроэнергетику — приходилось 55,3% новых генерирующих мощностей, запущенных во всем мире в 2017 г.

На этом фоне все больше стран начинает устанавливать цену на углеродные выбросы. С 2016 г. появилось 8 новых инициатив в этой области — 3 на национальном уровне и 5 на субнациональном. По состоянию на 2017 г. тарификация выбросов действует более чем в 40 национальных и 25 субнациональных юрисдикциях, на которые приходится почти четверть мировой эмиссии парниковых газов, — за последнее десятилетие число таких юрисдикций выросло вдвое. В глобальном масштабе совокупная стоимость схем торговли углеродными квотами и налогов на выбросы CO2 составила в 2017 г. $52 млрд, что на 7% больше по сравнению с 2016 г.

Между тем, правительства по-прежнему финансируют ископаемое топливо. По данным нового исследования МВФ, при учете внешних факторов, таких как ущерб окружающей среде и негативное воздействие на здоровье людей, отрасль ежегодно получает $5,3 трлн субсидий. Это в два раза превышает объем британской экономики и эквивалентно выделению $10 млн ежеминутно. По данным Стокгольмского института окружающей среды, почти половина новых нефтяных месторождений США опирается на госсубсидии, чтобы быть прибыльными. Без подобной поддержки около 20 млрд баррелей нефти осталось бы в недрах.

Мировые лидеры говорят о необходимости прекратить субсидирование углеводородов, но не берут на себя твердых обязательств. В 2016 г. страны G7 заявили о том, что покончат со всеми «неэффективными» субсидиями в ископаемое топливо к 2025 г., но это обязательство исчезло из текста коммюнике 2017 г. Страны G20 обещали придерживаться данной политики, но не установили конкретного срока ее реализации.

Хотя главы некоторых крупных нефтегазовых компаний признали неизбежность «зеленой» революции в энергетике, на ископаемое топливо по-прежнему приходится около 86% мирового энергопотребления — за 25 лет доля практически не изменилась. Угольные и газовые электростанции все еще строятся, особенно в развивающемся мире, где 1,2 млрд человек не хватает электричества. В 2016 г. углеродная интенсивность мировой экономики снизилась на 2,6%, но это намного медленнее, чем 6,3% в год, необходимые для сокращения эмиссии в объемах, совместимых с поддержанием роста среднегодовой температуры на планете ниже 2°C — в соответствии с Парижским соглашением.

Авторы исследования встревожены большим разрывом между риторикой политиков и реальностью. Германия почти наверняка не выполнит свои цели по снижению выбросов CO2 к 2020 г. Несмотря на декларируемую приверженность Индии борьбе с глобальным потеплением, ее руководство «демонтирует» необходимые для этого юридические механизмы, включая проведение Оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС). Европа же продолжает инвестировать в крупные газовые проекты, несмотря на доказательства того, что ЕС сильно недооценил выбросы углекислого газа от сжигания топлива. Недавнее исследование, проведенное консультантами KPMG, показало, что почти три четверти мировых компаний по-прежнему не в состоянии признать климатические риски.

«Ответственное» финансирование не доходит до нуждающихся

Рынок «зеленых» инвестиций растет. Без учета государственного финансирования, с 2007 г. в «зеленую» экономику вложено более $8,13 трлн. Согласно данным Ethical Markets Media, к 2020 г. частные «зеленые» инвестиции достигнут $10 трлн.

Объем рынка климатических облигаций увеличился за прошедший год на $201 млрд — до $895 млрд. Их основными эмитентами являются международные банки развития: на первых трех позициях — Европейский инвестиционный банк, KfW и Всемирный банк. Выпуск «зеленых» облигаций корпораций и коммерческих банков рос, но спрос со стороны институциональных инвесторов опережает предложение. На китайские компании приходится около 39% этого рынка. Первой страной, выпустившей суверенные «зеленые» облигации, в декабре 2016 г. стала Польша. Спустя несколько недель за ней последовала Франция. Несколько развивающихся стран, включая Нигерию, Марокко и Кению, тоже планируют такие выпуски.

Вместе с тем, глобальный рынок капитала все еще не переориентирован на поддержку проектов в области устойчивого развития и не реформирован, хотя с момента последнего финансового кризиса прошло 10 лет, отмечает авторы исследования. «Зеленые» инвестиции, в свою очередь, не достигают самых бедных: экономические потери от стихийных бедствий достигают в среднем $250-$300 млрд в год с непропорционально высоким негативным воздействием на малые и уязвимые страны. Тем не менее в новом докладе Oxfam установлено, что международное финансирование в области климата практически не достигает бедных стран, хотя это направление должно быть приоритетным.

Отчет Oxfam также показывает, что проблема неравенства сегодня острее, чем было принято считать. Семь из 10 человек живут в странах, где за последние 30 лет наблюдается рост неравенства. При этом на наиболее обеспеченные 20% населения мира приходится 76,6% объема частного потребления, а на самые бедные 20% — лишь 1,5%. В 2016 г., согласно Многомерному индексу бедности (Multidimensional Poverty Index), учитывающему уровень жизни, состояние здоровья и доступ к образованию, в «многоаспектной» бедности живет 1,6 млрд человек, что почти вдвое превышает число тех, кто живет в крайней нищете, оцениваемой только с точки зрения величины доходов.

Новой реальностью становится рост безработицы. Автоматизация производств вытесняет низкоквалифицированную рабочую силу крайне быстро — в Уганде, ЮАР, Индии. Авторы исследования высказывают опасения, что «зеленые» инвестиции не могут создать новые рабочие места достаточно быстро. По словам директора Международного института окружающей среды и развития (IIED) Эндрю Нортона, «зеленое» финансирование должно быть сосредоточено на помощи мелким фермерам и небольшим предприятиям неформального сектора, которые составляют основную часть экономики во многих развивающихся странах.

Правительства учитывают природный капитал

В 2017 г. после четырех лет трудных международных переговоров был создан крупнейший в мире морской заповедник в море Росса у побережья Антарктиды. В целом с 2000 г. площадь наземных, пресноводных и горных охраняемых районов увеличилась с 35% до 49%, а чистое ежегодное снижение площади лесов с 2010 по 2015 гг. было наполовину меньше, чем в 1990-х гг. Популяция гигантских панд снова растет.

Бизнес начинает видеть ценность природы — методологии учета и оценки стоимости естественного капитала все чаще применяются частным сектором. Такие крупные компании, как Jaguar Land Rover, Skanska, Roche, AkzoNobel, Novartis, Yorkshire Water и Dow, присоединились к протоколу об устойчивом использовании природного капитала, выпущенному Коалицией природного капитала (Natural Capital Coalition).

Правительства также начинают включать свои природные активы в системы национальных счетов. На глобальном уровне система учета благосостояния и экосистемных услуг Всемирного банка (WAVES) предоставляет национальным правительствам инструментарий для макроэкономической оценки природного капитала. Например, статуправление Филиппин недавно разработало проект экосистемных счетов мангровых лесов на национальном уровне. К программе WAVES присоединяются Замбия и Кыргызстан. Коста-Рика обновляет экосистемные счета воды, лесов и энергии и разрабатывает общие. Центральный банк Коста-Рики создает группу экологической статистики в департаменте макроэкономической статистики.

Тем не менее биоразнообразие до сих пор находится в кризисе. За последние 50 лет около 60% мировых экосистем деградировало. Природоохранные организации предсказывают массовое исчезновение видов, и оно уже идет полным ходом. С 1970 г. популяции млекопитающих, птиц, рептилий, амфибий и рыб сократились более чем наполовину. За последние 25 лет исчезли три четверти летающих насекомых в заповедниках Германии. «Мы выигрываем отдельные битвы, но в войне мы все еще проигрываем», — заключает глава Глобального экологического фонда Наоко Ишии.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.