Место для корней

На востоке Ленинградской области уже 25 лет существует экопоселение «Гришино». Его жители изучают и возрождают народные ремесла и деревянное зодчество, собирают лекарственные травы, осваивают пермакультурное земледелие и пытаются соблюдать баланс с окружающей средой. Мы поговорили с основателем экопоселения Владиславом Кирбятьевым.

Наше поселение находится в 300 км от Санкт-Петербурга, в 40 км на север от Подпорожья, на берегу реки Важенки. Это такая долина, где река делает круг, — с трех сторон у нас вода, а с четвертой — лес. С одного берега — холмы, а с другого — ровное иван-чайное поле. Домов — 20–25, в основном старые, рубленые, и люди, которые строят, тоже многие в таком стиле делают. Вот у меня рубленый дом тоже.

В нашем поселении зимой живет где-то шесть семей, летом — гораздо больше. Еще люди строят дома, чтобы полностью переехать. Живут в основном семьи. Некоторые рожают прямо в поселении. В моей семье с нами живут дочери и внуки — всего семь человек. Есть другая большая семья в три или четыре поколения. А есть и молодые семьи — около 30 лет людям. У кого-то — один ребенок, у кого-то — два-три, но дети маленькие, дошкольники. У нас в поселении есть детский сад. Видимо, и школа будет.

Мы практикуем раздельный сбор мусора — компостируем органические отходы, а пластик и всякое железо вывозим в Подпорожье, батарейки и лампочки отправляются в Питер. Используем ВИЭ. У нас у одного человека был ветряк, который полностью обеспечивал его энергией. Но сейчас этот человек переехал и ветряк увез. У нас пермакультура: мы не перекапываем землю, мы ее мульчируем. Картошку я уже лет 15–20 в сене сажаю: кладешь ее на землю, сверху закрываешь сеном. И потом, когда она прорастает, еще сеном засыпаешь, травой, которую косим. В земле и парша, и проволочник, а в сене ничего этого нету. Оно еще хорошо перепревает, перегнивает, там много червячков, то есть потом оно все равно превращается в землю.

Объединяет нас то, что мы все стремимся жить на природе, в гармонии с ней, защищаем и восстанавливаем лес. У нас есть группа людей, которые восстанавливают лес, сажают деревья. Есть группа, которая занимается заповедником. Мы все чтим традиции наших предков, наши корни. Есть и те, кому близки идеи Мегре, есть и буддисты, и даосы, и йоги, и христиане, но это все личные верования, не общие. У нас принцип терпимости, мы не воспринимаем фанатов, мы таких не принимаем.

Я сам родился в Ленинграде. Когда был школьником, проводил лето с дедом на даче. У него был удивительный огород, и я ему помогал во всем, всегда тяготел к природе. Поработал инженером после радиотехнического института Бонч-Бруевича, потом уехал на Дальний Восток, там жил с лесником, сажал кедры. И после этого почти в городе не жил. Во времена СССР объехал всю страну — жил и в Сибири, и на Алтае, в горах, побывал почти во всех союзных республиках. Когда перестройка пошла, начал путешествовать по всему миру, объездил планету. Жил в разных экопоселениях, духовных общинах, в резервациях у американских индейцев. Я посетил четыре племени в Северной Америке. Там у меня спросили: «А у вас в России есть коренные жители?» Я говорю: «Конечно. Я, например». А потом подумал — а где же мои корни-то? И решил найти место, где пускать корни. Семьи тогда еще не было, я был один. В 1993 году нашел эту глухую заброшенную деревню. Тогда там жили местные бабушки и дедушки, у них коровы были, овцы, козы. Сейчас от местных жителей остался только один дом.

Я сразу отправился туда с желанием создать экопоселение. В 1995 году я съездил в Финдхорн, на севере Шотландии, на конференцию альтернативных поселений. Тогда это так называлось, еще не было даже такого термина — экопоселение. Там как раз официально возникла Глобальная сеть экопоселений (GEN). Сейчас она охватывает всю планету, является консультационным членом ООН, даже играет весомую политическую роль.

Единомышленников вообще никак не искал — они сами стали как-то узнавать, приезжать. Жизнь здесь совершенно другая, чем в городе, физически даже тяжело: вода в реке или в роднике, дрова, которые надо напилить и наколоть, снег, который надо чистить лопатой зимой. До того дома, где я сейчас живу, даже дойти не так просто. У нас там ни магазинов, ни театров, ничего такого нету. Первое время даже электричества не было. Дорога есть, но только грунтовка в самой деревне. На наш берег еще надо переплывать на лодке. Телефонная связь не везде берет, интернета тоже нет. Я никого не завлекаю — наоборот, всех отговариваю, потому что знаю, насколько сложно для человека, который живет в городе, переехать на землю.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.