Верхом на уличной волне

Уличное искусство прошло длинный путь от подворотен до галерей, а создающие его художники — от маргиналов до звезд мировой величины. В том, как оно меняется само и одновременно меняет города, разбирался Plus-one.ru.

В лондонском Шордиче, кажется, уже не осталось стен, которых не коснулся аэрозольный баллончик. Улицы этого района превратились в сплошной музей под открытым небом. Торцы зданий покрыты многочисленными слоями краски. По ним, как по годичным кольцам деревьев, можно будет определять возраст зданий. А может, и всю историю стрит-арта. Ведь именно Шордич — эпицентр уличного искусства Лондона. Здесь оно прошло все стадии взросления: от подросткового бунта до уважаемой зрелости.

Сейчас этот район прочно вошел в список обязательных достопримечательностей британской столицы. Здесь творил Бэнкси, самый знаменитый уличный художник планеты, и оттачивали навыки люди, чьи работы давно стали классикой современного искусства. Здесь есть работы бельгийца ROA, чьи узнаваемые монохромные животные прижились от Новой Зеландии до Туниса. Оставил свой след в джентрификации района британский граффитчик Stik, известный своими наивными человечками на ножках-палочках. Сейчас его работы продаются за £150 тыс., а были времена, когда он, как истинный стрит-арт художник, ночевал на улицах и прятался от полиции.

Район как срез истории стрит-арта

Еще недавно Шордич был местом с весьма плохой репутацией. На это намекает и само название: «ditch» переводится как «сточная канава» (этимология «shore» до конца не ясна). Здесь много лет процветали преступность и проституция, бок о бок жили мигранты и представители разных этнических групп, которых объединял лишь низкий социальный статус.

Полвека назад из-за дешевого жилья в Шордич устремились молодые художники. Их особенно привлекали заброшенные промышленные здания. Художники вдохнули жизнь в неприветливые подворотни. И вслед за ними подтянулись хипстеры с барбершопами и модными кафе.

Джентрификация привела к резкому росту цен. Так, в 2016 году стоимость аренды здесь выросла сразу на 24%. Шордич стал самым дорогим креативным районом мира. Внезапно жить здесь стало дороже, чем в Сан-Франциско или Бруклине. Стрит-арт сделал Шордич модным и дорогим, но теперь для него тут не нашлось места. С подобной судьбой столкнулись многие районы, где рождалось уличное искусство.

«Я переехал в Лондон 20 лет назад и долгое время называл его своим домом. Но сейчас это совершенно другое место. За последние годы стрит-арт кардинально изменился», — рассказывает британский уличный художник Бен Слоу, который расписывал стены от Кубы до Камбоджи. Но чаще всего он творил на лондонских улицах, в том числе в Шордиче. По этому району Бен многие годы водил экскурсии и рассказывал о самых значимых работах своих коллег. В Шордиче он расписал около десяти стен.

«Сейчас в Ист-Лондоне гораздо чаще встречается реклама на стенах, чем настоящие муралы. Такую же ситуацию я наблюдал в Нью-Йорке во время последней поездки. Уличное искусство перестало быть веселым и дерзким. Оно стало коммерческим и сильно ограниченным с точки зрения творчества, — вздыхает Бен. — В стрит-арте узрели финансовую выгоду. И, как это часто бывает, деньги все изменили. На смену культуре пришло что-то более красивое и гламурное. Появляется все больше работ, которые не несут никакого месседжа. По своему опыту могу сказать, что уличное искусство кардинально начало меняться примерно в 2013-2014 годах. Олимпийские игры, на мой взгляд, этому поспособствовали. Лондон — финансовый центр, и здесь, как и во многих подобных городах, вначале альтернативное искусство способствует развитию района, а потом девелоперы и люди с деньгами его быстро изживают».

Стрит-арт уже не тот

Вообще, традиция оставлять надписи на стенах — тренд не новый. Наскальная живопись — старейший вид уличного искусства, с пещерными галереями без кураторов. Древние греки и римляне практиковали настенные объявления. Но уличное искусство как движение появилось в США во второй половине прошлого века. Оно вспыхивало эпизодически в разных городах — от Детройта до Филадельфии, где сильно ощущалось социальное неравенство.

На рубеже 1970-х волна добралась до Нью-Йорка. Город тогда находился в затяжном кризисе. Подростки из неблагополучных семей выплескивали накопившуюся злость на улицах. Так появились граффити — нелегальные надписи на стенах, чаще всего в виде «тегов», то есть никнеймов. Райтеры стали соревноваться между собой: сначала — кто «зачекинится» в наиболее труднодоступной локации, затем — кто выразит себя более художественно.

Со временем надписи и рисунки становились все интересней, и уличная волна принесла художников с громкими именами, таких как Жан-Мишель Баския и Кит Харинг. Из США субкультура граффити перекочевала в Европу. Молодые художники находили в них альтернативу музейному миру, куда, как правило, сложно попасть человеку с улицы — без художественного образования, опыта и связей. За последние пару десятков лет уличное искусство прошло значительный эволюционный путь и из субкультуры превратилось в мейнстрим. Да и изначальное значение термина «стрит-арт» наполнилось новыми смыслами.

«Сейчас есть много терминов, связанных с уличным искусством, — говорит Покрас Лампас, один из самых известных российских художников уличной волны и представитель современной каллиграфии. — Для наглядности приведу пример. В прошлом году мы с Андреем Бергером в честь Московского велофестиваля расписали фасад дома (ул. Троицкая, 6). Эта некоммерческая работа была согласована с городом. То есть на языке уличного искусства это был паблик-арт. Потом поверх нашего мурала анонимный художник изобразил масштабный смайл — при помощи огнетушителя, заправленного краской. Это еще одно высказывание, которое мы назвали „улица нам улыбнулась“. Вот оно как раз и есть настоящий стрит-арт, так как рисунок появился нелегально, как авторское высказывание, которое работает с городским контекстом. Дальше поверх смайла и нашей работы стали появляться другие граффити-рисунки и теги. Эти и последующие слои — true граффити. Нелегальные и несогласованные. Произошла своеобразная демонстрация жанров искусства уличной волны».

Покрас прошел путь от тэгов на подмосковных заборах до престижных галерей. Сейчас его полотна покупают члены королевских семей, а мировые бренды приглашают к сотрудничеству. Средняя цена за его полотно составляет $10-20 тыс. Покрас пришел в уличное искусство в 2007 году. А уже через десять лет он нарисовал для Fendi самое большое граффити в Италии — на крыше штаб-квартиры компании в Риме.

«За последние 20 лет уличное искусство кардинально изменилось. Многие художники 80-90-х получили мировое признание. Уличная культура стала активно взаимодействовать с медиа. Бэнкси просто разрывает интернет каждой своей работой, вызывая дискуссии и меняя взгляд на это искусство среди людей, далеких от уличной культуры, — считает Покрас. — Конечно, с ростом аудитории часто размываются смыслы и появляется коммерция. Но при этом художники не стали хуже работать. Наоборот. У них появилось больше ресурсов и возможностей для высказывания».

Пути для уличного художника

Известные бренды все чаще приглашают к сотрудничеству художников уличной волны. К примеру, в Hennessy подключили к созданию дизайна этикетки для лимитированной серии Hennessy Very Special Limited Edition известного португальского уличного художника Vhils. Бренды Swatch и Xiaomi работали в коллаборации с художником из Барнаула Андреем Бергером.

«Уличная культура стала массовой и популярной благодаря ее ярким представителям. Фэшн-индустрия и большие бренды стали использовать ее в своих целях. Многие коллекционеры и галеристы не остались равнодушными к художникам уличной волны. Благодаря этому стрит-арт просочился с улицы в галереи, — объясняет Ян CROPE, художник уличной волны из Сочи и сооснователь „Youfeelmyskill“. — Существует много разных мнений на этот счет. Якобы настоящий стрит-арт остается на улице, и галерея для него не место».

Правильно ли, что уличное искусство из способа самовыражения превращается в способ заработка? Не противоречит ли это духу свободы, за которым художники шли в стрит-арт?

«Представьте, что вы художник, который рисовал граффити, то есть рисовал свой псевдоним на стенах много лет подряд, и в какой-то момент вам это надоело из-за однообразия. У вас есть разные пути развития, — рассказывает Дмитрий Аске, один из самых известных в России художников уличной волны, чьи работы выставляются в музеях, продаются на аукционах и украшают Ленинградский вокзал. — Путь первый: начать заниматься стрит-артом. Вместо букв создавать на улицах что-то более осмысленное и понятное широкой публике, а не только вашим коллегам. Так вы станете уличным художником. Если вы хотите быстро монетизировать свой навык рисования баллонами с краской, то есть вариант номер два — заняться аэрозольным оформлением интерьеров и экстерьеров. То есть рисовать на заказ все, что потребуется. Так вы станете ремесленником и будете заниматься „оформухой“. Третий вариант — стать полноценным художником, который осознанно занимается творчеством и на улице, и в мастерской. Или, например, сотрудничает с брендами. В этом случае вы продвигаете свой стиль, видение и свой образ в персональных и коммерческих проектах, основываясь на своем уличном опыте. Таких авторов относят к художникам „уличной волны“».

Свой особый путь

В России уличное искусство появилось на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Это было отчасти связано с тяжелой экономической ситуацией в стране, но она дала импульс для творческих экспериментов. Большая часть громких имен уличных художников появилась именно тогда.

Особенно активно развивались регионы. К примеру, в Выксе уже 10 лет проходит фестиваль уличного искусства «Арт-овраг», который кардинально преобразил город. В Екатеринбурге сформировалась отдельная волна уличных художников. Такие имена, как Тимофей Радя и Слава Птрк, известны далеко за пределами родного города. Здесь еще в 2003 году появился паблик-арт-фестиваль «Длинные истории», с которого начались изменения облика города с помощью уличного искусства. А десять лет назад в Екатеринбурге основали международный фестиваль уличного искусства «Стенограффия». Он принес городу неофициальный статус стрит-арт-столицы России.

«Мы в команде используем конструкцию: вандал→небезразличный, — объясняет Андрей Колоколов, сооснователь и идеолог STENOGRAFFIA. — Для нас вандализм в городе — это хороший маркер. Вандалы неутомимы в своем желании самовыражаться и быть замеченными. Мы рассматриваем это желание как вектор силы для будущих позитивных изменений городской среды. Но для смещения этого вектора от разрушения к созиданию нужен инструментарий — фестивали. В городах, где уличное искусство представлено по большей части вандализмом, фестивали помогают сформировать альтернативную траекторию успеха в субкультуре. Проще говоря, если художник наглядно продемонстрирует сообществу, что его работы меняют пространство в позитивную сторону, это привлечет медиа, за этим последуют дополнительные ресурсы, что однозначно повышает качество работ. Тогда за несколько лет вчерашние вандалы займут новую нишу, изменяющую пространство в позитивную сторону».

Андрей Колоколов уверен, что уличное искусство продвигает город в общем информационном поле. Например, Екатеринбург регулярно попадает в мировые масс-медиа благодаря стрит-арту. Жители города гордятся этим.

«Уличное искусство меняет восприятие пространства: когда вы говорите, что фасад дома — это картина, то город или район превращается в галерею. В ней появляются свои экскурсоводы, интерпретаторы и даже специфические медиа, которые посвящают себя стрит-арту, — констатирует Колоколов. — Однако российское уличное искусство действительно самобытно, и в этом его проблема. Оно заперто в рамках языка и „поет“ на больные темы. В этом оно похоже на русский рок».

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.