«Это похоже на Беслан и „Норд-Ост“, но люди все еще не верят в Covid-19»

Александра Родионова более месяца трудится волонтером в больнице в Коммунарке, куда поступают люди с подозрением на коронавирус. Она приезжает туда после основной работы. Александра возглавляет научно-образовательный отдел ФГБНУ «Федеральный научно-клинический центр реаниматологии и реабилитологии». Кроме того, она — основатель центра социальной поддержки детей-сирот, победитель конкурса управленцев «Лидеры России» в области здравоохранения. Plus-one.ru поговорил с Александрой о работе в Коммунарке, фейках о вирусе, ковидоскептиках и о том, почему от инфекции стали умирать молодые люди.

Зачем идти волонтером в Коммунарку

У меня даже вопросов не возникало, идти или не идти. Я — учредитель фонда, который занимается поддержкой сирот. В Коммунарке много моих коллег, студентов и друзей, поэтому я пришла туда сначала как волонтер-медик.

Об условиях работы

Сейчас я координирую волонтеров. Мы все время на связи с отделениями, понимаем, где и какая помощь необходима. В зависимости от квалификации врача-волонтера, распределяем.

Я хожу в «красную зону» (где содержатся тяжелобольные. — Прим. Plus‑one.ru), потому что медик и имею право это делать. Для этого нужны соответствующие документы, и требования к волонтерам строгие.

Все врачи сейчас очень заняты. Отдыхать не получается. Плюс специфика работы в СИЗах (средства индивидуальной защиты. — Прим. Plus‑one.ru): маска давит, сложно дышать. Врачей никто не запирает на 12 часов. Они могут отдыхать, но сами понимают: если будут каждые два часа выходить из «красной зоны», защитных костюмов не останется. А врачи очень бережно относятся к СИЗам.

О том, что Коммунарка — для VIP-персон

Берут всех. У нас и бабушки с дедушками лежат, и студенты. И далеко не все VIP к нам попадают. Скорее всего, слухи связаны с тем, что Коммунарка была первой на очереди. А за судьбой известных людей следят. Вот СМИ и писали про них и Коммунарку. Сейчас уже много больниц перепрофилировали.

О фейках о вирусе

Руководство стационаров тратит драгоценное время, чтобы объяснить людям: ребята, это серьезно. И не потому, что система здравоохранения где-то дала сбой. Не потому, что врачи не справляются, а потому что вирус неизученный и болезнь протекает очень тяжело. Убедить их не получается.

Вместо того, чтобы помочь врачам, просто оставаясь дома, люди упираются, подобно неразумным подросткам: «Я знаю, что со мной ничего не случится. Я пойду и докажу, что вы все врете».

Даже некоторые мои друзья и знакомые, зная, что я сейчас работаю в Коммунарке, а до этого несколько лет работала в инфекционной больнице и знаю специфику болезни, мне доказывают, что вируса нет!

О ковидоскептиках

Я согласилась на это интервью, хотя в Коммунарке к этому относятся настороженно. Моя цель — достучаться до людей.

Мы, медики, видим страдания наших пациентов. Я — из системы образования, учила студентов-врачей. Они работают в клиниках и волонтерят. Среди них уже есть заболевшие. Среди моих коллег-врачей есть те, которые сейчас находятся на ИВЛ. Неделю назад мы еще работали вместе. Мы улыбались и смеялись. А сегодня непонятно, что с ними будет. Поэтому и сравниваем все это с полем боя.

Об угрозе для молодых

Вирус изменился. Болеет и умирает молодежь. Никто не знает, в какой форме заболеет человек. Какую гадость он принесет своим родителям или детям. Больные рассказывают, что очень тяжело дышать: как будто в легких стекло. Человека обуревает страх. Очень отрезвляет, когда видишь таких больных.

О себе

У меня двое детей. Я каждый день приезжаю домой. Дети у меня умнички, взяли весь дом на себя. Сами учатся. Я привыкла к такому ритму жизни. Дети у меня тоже привыкли.

Это не первая кризисная ситуация для меня — я прошла Беслан и «Норд-Ост», работала там психологом. В нашей работе эти ситуации чем-то похожи и при этом кардинально отличаются. Похожи тем, что в «красной зоне» больницы, где на руках у врачей погибают пациенты... где каждый день каждый подвергается риску заразиться и умереть — там одна жизнь. А за «линией фронта» — другая. Разница в том, что тогда катастрофу мы переживали все вместе. Сегодня мир разделился.

Когда ты устаешь, хочется элементарно моральной поддержки: поговорить с людьми, чтобы тебя поддержали. Можно даже о чем-то постороннем поговорить. Но в ответ слышишь или: «Мы все умрем» — и приходится успокаивать паникующих. Или: «Вы там что, дураки? Играете в какую-то непонятную игру и нас всех разводите, вируса нет».

О самолечении

Самолечение — это всегда плохо. А при коронавирусе оно может быть просто смертельным. Врача нужно вызывать при возникновении любых симптомов. Отсутствие обоняния и вкуса — очень важный симптом. Сухой кашель даже без температуры — тоже.

Обязательно нужно звонить в скорую, рассказать, летали ли за границу или контактировали ли с больными. Рассказать, есть ли в окружении пожилые — это тоже очень важно.

Полную версию интервью читайте на сайте проекта +1 Люди.