«Он меня бил, а я думал, что это нормально»

Почему жертвы домашнего насилия перестали молчать

Ежегодно от домашнего насилия страдают более 16 млн россиян — женщины, дети, пенсионеры. Некоторые находят в себе силы посмотреть страху в лицо и поделиться с кем-то своим опытом. +1Город рассказывает, почему важно говорить о проблеме публично и как это поможет победить насилие.

В школе раздался звонок на урок. Учитель географии где-то задерживалась. В коридоре галдел восьмой класс. Саша стоял в стороне и что-то крепко сжимал в руке. Лицо его было бледным. Кто-то из одноклассников разглядел лезвие, закричал и попытался его отобрать. Саша побежал. Его догнали и отняли лезвие. Руки не пострадали — оно было из точилки, и оказалось не опасным. Мальчик плакал и говорил, что отец его убьет. За час до этого учитель вызвал родителей Саши в школу.

На следующий день Саша в школу не пришел. Появился только через два дня с синяками на лице.

«У меня было все, родители давали деньги на любые хотелки. Хочешь скейт — держи, хочешь баллончики для граффити — поехали в магазин, купим сразу два ящика. Но если я получал плохие оценки и об этом сообщали родителям, если от меня пахло табаком или алкоголем, отец меня бил. Сначала руками, а когда я падал, добивал ногами. Прыгал на меня сверху или начинал душить. Иногда я терял сознание. Когда я был младше, то думал, что это нормально. Но, повзрослев, понял, что так быть не должно», — говорит Саша (имя изменено. — Прим. +1Город).

Сейчас Александру 26 лет. В 18 лет он переехал от родителей и сменил фамилию, взяв мамину. С отцом он не общается, маме звонит каждые два дня, а по выходным встречается с ней. Отца он не осуждает, просто не хочет больше видеть.

По данным Федеральной службы государственной статистики со ссылкой на МВД, около 65 тыс. человек в 2016 году пострадали от домашнего насилия, при этом погибает от него более 12 тыс. людей в год. Правозащитница Алена Попова считает, что реальные цифры пострадавших в десятки раз выше — в России ежегодно от домашнего насилия страдают более 16 млн человек. Столь катастрофическая цифра объясняется тем, что по классификации ВОЗ статистика включает в себя физическое, сексуальное, экономическое и психологическое насилие.

Нас уже не удивляют шокирующие новости об очередных расправах над женщинами или детьми. В декабре 2017 года муж Маргариты Грачевой из Подмосковья на почве ревности отрубил ей кисти рук; 26 июля 2019 года сожитель, заподозрив в измене, убил ножом Наталью Басову на детской площадке, где она гуляла с дочерью; 18 сентября 2019 года бывший муж Регины Гагиевой из Владикавказа пришел к ней на работу и в ходе ссоры несколько раз ударил ножом.

Но в России, в отличие, например, от Германии, полиция редко принимает заявления о домашнем насилии. В 2017 году из Уголовного кодекса РФ вывели статью «побои», а семейное насилие декриминализировали. По оценкам российских правозащитников, перевод бытового насилия из уголовного кодекса в административный увеличило количество избиений в семьях в несколько раз. В Германии потерпевшая может попросить о запрете на контакт с человеком, применившим к ней насилие, до суда, — охранный ордер. У нас таких ордеров нет, и именно за их введение выступают правозащитники. Этой проблемой, в частности, занимается активистка и соавтор законопроекта против домашнего насилия Алена Попова.

Летом 2019 года Алена Попова и блогер Александра Митрошина, авторы петиции в поддержку закона о домашнем насилии, запустили флешмоб #ЯНеХотелаУмирать. К нему подключились тысячи женщин, которые рассказывали об историях домашнего насилия и о том, как они преодолевали проблему.

Психолог и психотерапевт Вероника Токан считает, что подобные флешмобы, как и #Metoo, развернувшийся в 2017 году, выводят проблему насилия из тени.

«Мы считаем себя высококультурным народом, но почему-то считаем нормальным насилие со стороны близкого человека. Такого не должно быть! Каждый человек наделен правами, а насилие их ущемляет», — отмечает Токан.

Домашнее насилие не ограничивается физическим и сексуальным. Насилие — это и игнорирование, и обесценивание, и насмешки. Постепенно люди понимают, что агрессор — это не только маньяк в лесу. Им может быть муж, жена, отец или мать.

«Я вижу все больше людей, готовых говорить о насилии. Если раньше на сеансах психотерапии мы к теме домашнего насилия подходили на пятой или десятой по счету встрече, то сейчас люди готовы говорить об этом сразу. Это хорошо, потому что уже не нужно рассказывать пациентам, что насилие — не нормально. Они это понимают, но пока не знают, как изменить ситуацию», — говорит Токан.

Психолог О. Комолов (попросил не называть его имя. — Прим. +1Город) считает, что если жертва насилия не может сама решиться на кардинальные изменения в жизни, то нужно дать ей информацию о том, где окажут помощь, рассказать о юридических тонкостях, помочь с обеспечением безопасности, предложить места, где можно укрыться от насильника, найти психотерапевта.

«Нужно, чтобы человек сам желал принять помощь. Жертва насилия часто запугана и психологически не готова к изменениям. Она не знает, как жить за пределами привычного мирка. Если жертву резко „выдернуть“ из привычной среды, это может привести к негативным последствиям — например, она вернется к обидчику, не зная, как жить по-другому», — отмечает Комолов.

Особая категория страдающих от насилия — дети. Часто они даже не имеют возможности рассказать о проблеме. На историю Саши, например, учителя в школе не обращали внимания, хотя мальчик приходил на уроки с синяками, хромая. Не реагировали и одноклассники, хотя знали, что Сашу дома бьют.

Психолог Комолов обращает внимание на признаки того, что дети страдают от насилия — ребенок боится физического контакта, не говорит о причинах травм, замкнут и раздражителен, у него появляются мысли о суициде. Вмешиваться в такую ситуацию нужно обязательно, но так, чтобы не испугать ребенка.

«Дети боятся последствий своих слов и того, как отреагирует на них агрессор. Взрослый, в частности педагог, должен выяснить, насколько велика угроза для жизни и здоровья ребенка, и поддержать его, но не пугать гиперопекой. Надо показать ребенку, что ему верят, что он правильно сделал, рассказав о своей беде. И, разумеется, нужно помочь ребенку не стать жертвой насилия и буллинга в школе», — считает Комолов.

Домашнее насилие — это вызов для государственных и общественных систем помощи его жертвам. Есть острая необходимость принять закон о защите пострадавших, растет спрос на качественных специалистов, помогающих людям справляться с гневом, болью, стыдом, обидой, и, наконец, нужны системы реабилитации и последующей социализации для пострадавших от домашнего насилия.

Места, куда можно обратиться за помощью, и другие полезные точки есть на карте +1Город/Полезный город.