Есть ли жизнь после 50?

При поддержке фонда им. Роберта Боша Impact Hub Moscow проводит программу beyond (un)employment, цель которой — поиск решений в сфере трудоустройства и социализации уязвимых групп граждан, целевая группа в Москве — люди старше 50 лет. Наш корреспондент поговорил с одним из экспертов-участников программы, соавтором проекта «Инструкции для жизни» Варварой Снегиревой.

— Каковы, по-вашему, главные проблемы людей в возрасте 50+, которые живут сейчас в России?

— Давайте разделим этих людей на две категории: относительно здоровые и больные. Почти у каждого человека 50-60+ есть скрытые, но уже существующие проблемы — неврологические, эндокринологические, проблемы с сердцем, сосудами. Чтобы эффективно помогать пожилым людям, врачи-специалисты должны работать вместе.

— Но условно здоровый человек может перейти в категорию больных моментально — достаточно, например, сломать шейку бедра.

— Да, но до перелома шейки бедра он несколько лет ходит со скрытыми изменениями структуры костей, которые никто не выявляет. Проблема нашего государства в том, что стентирование сосудов мы делаем уже после инфаркта, в то время как в Европе это делают в качестве профилактики. Наша система в принципе не направлена на отслеживание и контроль изменений. Наша проблема — недостаточная диагностика и отсутствие специалистов.

— А что еще, по-вашему, кроме диагностики, необходимо условно-здоровым людям?

Пока человек относительно молод и здоров, ему кроме профилактических медицинских обследований, нужны какие-то занятия. Нужно дать ему работу, которая бы соответствовала его потребностям и решала потенциальные проблемы, а не усугубляла их. Однажды к нам пришла устраиваться курьером женщина в возрасте за 60, с двумя высшими образованиями. У нее начались проблемы со зрением, она проанализировала историю своего здоровья и создала для себя программу действий на ближайшие годы, чтобы прожить 15-20 лет активно. Людям в возрасте 50+ необходимо сочетание медицины с программами коучинга.

— Помощь в поиске новых смыслов на пенсии?

Да. Причем не просто новых смыслов, а таких смыслов, которые удержат человека от тяжелой инвалидизации. Задача государства видится мне в том, чтобы поддержать человека с инвалидностью, который может ходить на работу, отсрочить прогрессирование его болезни, чтобы такие люди не становились нагрузкой для бюджета.

— Но в России система реабилитации в принципе отсутствует.

— Да. У нас реабилитация проводится по законченному случаю, когда человека полечили и выписали, или амбулаторно сделали пять массажей или восемь физиопроцедур и все. А ведь прогрессирующие заболевания, они же не заканчиваются. Для того чтобы на 30-40% вытащить человека из болезни нужно, чтобы каждый день с ним 2-3 часа занимались специалисты. С этим у нас проблемы и у соцзащиты и у здравоохранения.

— Какого рода проблемы?

Приведу простой пример: есть тарифы фонда ОМС на разные медицинские услуги. Исторически так сложилось, что нет тарифов на обслуживание человека в более тяжелом состоянии, даже если он еще не инвалид. Люди жалуются на обслуживание в больницах: говорят, что к ним не подходит сиделка, нет никого, кто может поменять памперс.

— Государство исходит из того, что человек сначала трудоспособен, а потом сразу умер?

— Да. Нам в наследство досталось советская система, в которой многие вещи не прописаны и их приходится создавать заново. Например, можно обратиться в администрацию президента с просьбой изменить тариф по ОМС.

Я думаю, что государству начинать нужно с помощи самым тяжелым людям. И помощь эта должна быть бесплатная, именно это стимулирует платить налоги — уверенность в том, что государство тебя не бросит, если ты тяжело заболеешь.

Подписывайтесь на канал +1 в Яндекс.Дзен.