Антон Инюцын: «В бюджетный сектор нужно привлекать частные инвестиции»
В принятом в 2009 году законе об «Энергосбережении и повышении энергоэффективности» ставилась задача к 2020 году снизить энергоемкость российского ВВП на 40%. Достижение этой цели позволило бы снизить расходы в секторе ЖКХ, модернизировать промышленность, сократить нагрузку на окружающую среду и существенно улучшить качество жизни. Однако за восемь лет показатель энергоемкости сократился лишь на 11%. Между тем перезапуск программы открывает возможности для экономического роста в условиях низких цен на углеводороды и ограниченного бюджета. О будущем индустрии +1 поговорил с замминистра энергетики РФ Антоном Инюцыным.
— Антон Юрьевич, почему программа не сработала должным образом, и сектору так и не удалось добиться поставленной задачи?
Почему вы считаете, что программа не сработала? В 2008 году Указом Президента РФ была поставлена цель по снижению к 2020-му энергоемкости ВВП на 40%. На 13,5% более энергоэффективными должны были стать товары и услуги. И на 26,5% — измениться структура экономики. То есть, попросту предполагалось увеличить сектор услуг, требующий минимального прироста потребления энергоресурсов.
Хочу сказать, что при постановке задачи мы исходили из определенных макроэкономических факторов. Прежде всего —роста ВВП и инвестиций, динамики цен на энергоресурсы.
Согласно прогнозу Минэкономразвития, по сравнению с 2007 годом газ должен был подорожать в семь раз! По факту, в 2016-м цена выросла в 2,3 раза. Электроэнергия стала дороже вдвое, а не в 4,5 раза, как предполагалось. Инвестиции должны были вырасти в 2,5 раза. По факту на сегодняшний день — 23%. Конечно, эти параметры влияют на окупаемость инвестиций и масштабы модернизации основных средств.
Тем не менее, мы последовательно формировали необходимые условия, нормативно-правовые акты, систему управления энергоэффективностью, результативность которых станет еще более заметной с возобновлением роста экономики. Это — не мои слова. В энергетическом рейтинге Всемирного банка за 2017 год Россия, как и вся Европа, заняла место в «зеленой зоне», со средним показателем 77 баллов. Это очень хороший результат.
Запланированные 40% роста энергоэффективности — очень амбициозная задача даже относительно тех сценарных условий, которые закладывались на момент разработки закона в 2009 году. Но, с учетом реальной ситуации, мы уже смогли, по оценкам экспертов, снизить энергоемкость на 11-11,5%.
— Возобновят ли со следующего года субсидии регионам для повышения энергоэффективности?
Как раз недавно на заседании Совета законодателей при Федеральном Собрании на этом вопросе акцентировали внимание сами депутаты, предложив заложить необходимые средства в бюджет на 2018 год. Ведь на сегодняшний день страна продолжает жить в определенных финансовых ограничениях. Будем внимательно следить за возобновлением роста экономики, дополнительными доходами бюджета.
Мне кажется, сейчас мы могли бы попробовать запустить хорошую программу по светодиодному внутреннему и внешнему освещению, а также замене и установке индивидуальных тепловых пунктов с автоматическим погодным регулированием.
Сегодня доля энергоэффективного уличного освещения в России составляет всего 6,7%. При этом в структуре потребления электроэнергии на освещение приходится 12%. Мы понимаем, каков резерв.
Кстати, в апреле приезжали эксперты ООН, чтобы оценить ситуацию с продвижением энергоэффективного освещения в России. По оценкам экспертов, сформированная за последние пять лет нормативно-правовая база соответствует лучшим мировым практикам.
— Что именно удалось сделать для продвижения энергоэффективного освещения?
Во-первых, с июля 2016-го мы ввели новые требования к госзакупкам. Во-вторых, с этого года распространили эти нормы на все ГУПы и МУПы (государственные унитарные предприятия и муниципальные унитарные предприятия. — Прим. +1). В-третьих, установили уровень внедрения светодиодного освещения к 2020 году в объеме 75% во всех регулируемых организациях страны (естественные монополии и организации, обеспечивающие электро-, тепло-, водоснабжение, водоотведение и очистку сточных вод, утилизацию (захоронение) твердых бытовых отходов и т.д. — Прим. +1).
В-четвертых, создан раздел по нормированию энергопотребления источниками уличного освещения еще на этапе проектирования, чтобы исключить применение архаичных технологий.
Кроме того, с января 2018-го вводится обязательное использование светодиодов при капитальном ремонте и новом строительстве многоквартирных домов, зданий и сооружений. Эта нормативно-правовая база позволила нам за пять лет создать рынок. В итоге продажи светодиодов выросли с 2% до 25%, а средняя стоимость лампы упала с 500 до 150 рублей. Так должно быть и в других отраслях.
Например, в ряде развитых стран владельцы зданий с низким классом ЭЭ платят повышенный налог на имущество: плюс 1-2%. Такая мера вынуждает собственника задуматься о модернизации объекта. Речь идет о коммерческих зданиях, но в перспективе можно подумать и про многоквартирные дома.
Дополнительные сборы идут на целевые программы поддержки модернизации, в том числе на разработку продуктовых программ. Например, в свое время в США при покупке энергоэффективной лампочки потребители могли получить скидку на оплату электроэнергии, вырезав часть упаковки от лампы и приколов к счету за электричество.
— В каких отраслях экономики и энергетики отмечен наибольший успех в области энергосбережения и повышения ЭЭ?
По подсчетам разных экспертов, наибольший вклад в повышение энергоэффективности экономики внес ТЭК.
В сетевом комплексе мы за пять лет смогли снизить потери примерно на 10%, что составляет как минимум 10 млрд кВт/ч. Между прочим это суммарное потребление электричества за год всего Хабаровского края или Чувашии. Идет большая работа по внедрению систем интеллектуального учета. Например, в Россетях за пять лет долю таких приборов удалось увеличить впятеро, с 2% до 10%. Но еще есть куда двигаться дальше.
Колоссальным вкладом энергетики в повышение ЭЭ стал переход к полезному использованию попутного нефтяного газа. Мы поставили цель в 95%. Если, скажем, пять лет назад уровень использования попутного газа был 76%, то сегодня он уже 88%, или 10 млрд кубометров газа. Это сопоставимо с его потреблением в Австрии или Чехии.
Нефтеперерабатывающая отрасль также внесла большой вклад в энергоэффективность. В результате модернизации НПЗ за пять лет производство мазута сократилось на 23%, а глубина переработки нефти выросла почти до 80%. Очень важно, что мы почти полностью перешли на производство бензина самого высокого стандарта. Если еще в 2012 году доля топлива Евро-5 в общем производстве бензина была около 24%, сейчас она на уровне 92%. В результате как минимум на 60% снизились выбросы серы — одного из основных загрязняющих веществ в крупных городах. А машины, в свою очередь, стали более эффективно расходовать топливо.
За рамками ТЭК самый интересный пример, пожалуй, — развитие высокоскоростного железнодорожного транспорта. И дело здесь не в энергоэффективных локомотивах, а в том, сколько людей ежедневно выбирает теперь Сапсан вместо самолета или автомобиля. Только представьте эффект на маршруте Москва — Санкт-Петербург! По итогам года пассажиропоток составил почти 5 млн человек, а перевозка электропоездом в разы энергоэффективнее, чем автомобилем, не говоря уже о перелете.
— Какие инструменты стимулирования и поддержки повышения энергоэффективности вы считаете оптимальными для сектора энергетики?
В электроэнергетике, вы знаете, мы завершаем программу по ДПМ (договор о предоставлении мощности. — Прим. +1). Она заключается в масштабном обновлении парка тепловых электростанций. Это более трех триллионов рублей инвестиций, начиная с 2007 года. В следующем году по программе будет суммарно введено 30 гигаватт мощностей.
Еще приведу в пример механизм КОМ (конкурентный отбор мощности. Предполагает снижение цены на поставку ресурса за добровольное ограничение потребления в пиковые часы. — Прим. +1). Благодаря ему компании смогли оптимизировать свои затраты. Мы посчитали, что к 2020 году это позволит вывести с рынка 9,3 ГВт мощностей. Это, на наш взгляд, хороший механизм сдерживания роста цен и нагрузки на потребителя.
Я считаю, что мы сильно выиграем от развития инструментов экологического и технологического регулирования — когда либо вводится запрет на использование того или иного неэффективного оборудования, либо ограничивается его оборот, и одновременно запускаются программы стимулирования по переходу на новую технику. Как, например, с повышением требований к капитальному ремонту, освещению, с переходом на НДТ. Штрафы за выбросы сверх лимита для определенных предприятий — тоже инструмент повышения ЭЭ. И здесь владельцы уже сами должны думать, что для них выгоднее: перенастроить производство, чтобы укладываться в тот или иной экологический класс, либо заплатить штраф.
Как в случае с решением проблемы ПНГ (его суть — в увеличении платы за сжигание попутного нефтяного газа свыше 5% от добычи. — Прим. +1). Или как четырехсторонние соглашения, которые позволили провести в стране масштабную модернизацию НПЗ. Нефтяники вложили 1,2 триллионов рублей за пять лет. Это внушительная сумма.
— Программа по ЭЭ у нас — одна из самых многострадальных в плане урезания финансирования. Будут ли увеличены госинвестиции в сектор по сравнению с 2016 годом?
В бюджетный сектор, — а это школы, детские сады, больницы, спортивные сооружения, административные здания, — нужно привлекать частные средства. На наш взгляд, тут как раз помогли бы продуктовые программы, направленные на улучшение освещения и установку индивидуальных тепловых пунктов. Эти проекты близки к окупаемости, так что частные инвестиции здесь вполне могут занять доминантную роль. Государство же может оказывать регулирующее воздействие и предоставлять субсидии.
Что касается госинвестиций, которые касаются улучшения качества жизни, или сферы нового строительства, мы должны, если можно так выразиться, повышать энергоэффективность использования бюджетных средств.
Как я уже сказал, многие ведомства внимательно следят за улучшением макроэкономической ситуации и дополнительными доходами бюджета, чтобы предлагать соответствующие проекты, влияющие на энергоэффективность. Это утилизация старых автомобилей, кредитные механизмы Россельхозбанка, поставки Росагролизинга, программы Фонда ЖКХ и другие.
— Энергосервисный сектор развивается гораздо скромнее, чем ожидали власти и эксперты. Какие меры регулирования и поддержки в связи с этим последуют для компаний, обеспечивающих поставку мощности потребителям?
Хороших примеров тоже хватает. Например, во Владимирской области инвестиции через энергосервис только в освещение составляют до полумиллиарда рублей.
В ряде других регионов бизнес также активно подключился к этой истории. За 2016 год у нас заключено порядка 700 энергосервисных контрактов на сумму 7 млрд рублей. Энергосервисный контракт мог бы стать хорошим инструментом для повышения ЭЭ в бюджетном секторе.
В то же время нужно придумать типовой кредитный инструмент для применения в ЖКХ. Это популизм, когда некоторые говорят, что энергосервис спасет мир в плане модернизации. Мировой опыт подсказывает, что это как раз — очень узкоприменимая вещь. Здесь нужно расширять спектр. Например, полезным инструментом могла бы стать поставка в рассрочку энергоэффективного оборудования. Ну и плюс, как я уже сказал, продуктовые программы.
— Стоит ли ожидать перезапуска программы по ЭЭ? Что Минэнерго настроено делать дальше для продвижения этой истории?
Необходимая работа проводится; ждем возобновления роста экономики. Мы программу не останавливали, чтобы ее перезапускать. Катализаторами активности у потребителей энергии станут нормальная международная обстановка, рост ВВП и модернизация электро- и теплоэнергетики.
В части теплоснабжения планируем продолжить модернизацию за счет привлечения внебюджетных источников через так называемую «альтернативную котельную» (установление предельного уровня цены на тепловую энергию. — Прим. +1). Рассчитываем, что уже в 2017 году ряд регионов подключится к реализации такой идеи.
В секторе электроэнергетики продолжим выводить и модернизировать устаревшие генерирующие мощности. Подробно вопросы энергоэффективности будут обсуждаться на полях международного форума «Российская энергетическая неделя». Он пройдет в Москве 4-7 октября с участием руководителей крупнейших мировых и российских генерирующих компаний.
Беседовал
Александр Титов
