«Лесные пожары: как спасают Калифорнию?» Третья серия

Многосерийная история экожурналистки Ангелины Давыдовой, описывающей жизнь и учебу в Калифорнийском университете в Дэвисе

Первое время жизни в Дэвисе я принимала минуты полупасмурного неба за дымку. Оказалось, что в некоторые дни это был смог от лесных пожаров. Cтудентам и сотрудникам университета даже разослали предупреждение, предложив закрыть окна и не думать, что на кампусе пожар. В какие-то дни медиа сообщали, что качество воздуха в Сиэттле было хуже, чем в Пекине. Горящие леса — крайне актуальная для Северной Калифорнии проблема. Репортажи о пожарах регулярно появляются в местных и национальных СМИ, шоссе перекрывают, а на города опускается смог и пепел.

На один из семинаров (в Университете UC Davis я нахожусь на программе The Humphrey Fellowship) к нам пришел Стивен Остойя — сотрудник организации USDA Climate Hub, занимающейся «донесением» научных идей, до фермеров их объединений и всех причастных сельхозиндустрии. USDA Climate Hub также изучает влияние изменения климата на сельхозземли, пашни и леса. Другими словами, наводит мосты между научными кругами и всеми, кто участвует в планировании или производстве для сельхозсектора, а также распределяет бюджеты и дотации. По стране раскидан десяток таких хабов, но самый крупный находится как раз в Калифорнии.

Стивена Остойя так рассказывает о будущем лесного сектора в штате: «Леса Калифорнии на грани коллапса. Климат в Калифорнии становится жарче и суше, с более частыми волнами продолжительной жары. Температура поднимается каждую декаду в среднем на 0,5 °F (Фаренгейта), более высокие температуры становятся еще выше, а средние — жарче. К концу века ожидаемо повышение температуры минимум — на 4 °F, а максимум — на 10 °F. И тогда некоторые из лесных территорий Калифорнии — станут пустынями. Климат меняется так, что не все деревья смогут выжить к середине века. Меняется не только температура, но и площадь, высота снегов, которые с более низких мест исчезают полностью, притом, что задача снежного покрова — „держать“ воду». «Остаются актуальными вопросы: как часто и какой интенсивности будут осадки, или что станет с влажностью?», — спрашивает эксперт. Стивен рассказал о площадях пожаров и политической суете вокруг самой проблемы: «В этом году количество и площади лесных пожаров в Калифорнии — просто катастрофические. Сейчас очень многие игроки лесного сектора пытаются все свалить только на изменение климата, чтобы скрыть ошибки в управлении. Скажем, энергосетевая компания, виновная в целом ряде пожаров (из-за того, что она давно не модернизировала сети и в них участились возгорания) закупает рекламу в СМИ, заявляя о том, что основная причина лесных пожаров — климат».

На самом деле, за проблемой очевидной скрывается масса косвенных процессов, которые ее сопровождают, в этом еще одно открытие, которое доносит Стивен Остойя: «Ущерб от пожаров — это сотни миллионов долларов ежегодно. Надо тушить пожары, возмещать ущерб людям и компаниям. Ведь, от огня эрозируют почвы, мы теряем «накопленный» в лесах углерод, портится вода и городским службам приходится больше инвестировать в ее очистку и подготовку. На 2017 год для борьбы с пожарами Калифорния выделила $108 млн, на этот — $300 млн.

Стивен Остойя предлагает следующие решения проблемы: «Наш репецт — предписанные, контролируемые, профилактические пожары, которые бы предотвращали все более катастрофические пожары в будущем. По данным о борьбе с ними за 2012 год, горящие леса выделили больше СО2, чем весь Сан-Франциско за год. В 2017 году изучили вопрос, где и что горело, поняв, что контролируемые палы и дикие пожары снизили общую жестокость горения. Второй важный фактор — прореживание лесов. Третий — более устойчивое управление лесным сектором штата, прежде всего в тех районах, где леса меньше страдают от засух и изменения климата. Остальным, наверное, придется позволить сгореть, как бы страшно это ни звучало. Вопрос лишь в том, какие экосистемы будут дальше поглощать СО2, что будет с балансом воды. Но „страшные“ прогнозы никто слышать не хочет, включая губернатора штата. Предлагаемые нами меры также не особенно популярны, так как исторически и рубки, и контролируемые пожары считаются неэкологичными. „Зеленые“ не хотят, чтобы мы трогали деревья, подают в суд на Лесную службу, и значит, пока идет разбирательство, у нас связаны руки. Каждый пожар — это „инцидент“, как только становится известно о возгорании, мы создаем план действий, оцениваем потенциальную территорию распространения, стоимость потенциальных потерь, вероятность всех рисков — в зависимости от этого федеральная Лесная служба и Пожарная служба Калифорнии начинают действовать. Государственные и особо охраняемые природные территории — приоритетны. Но каждый пожар требует уникального подхода, он даже получает имя — по названию того места, где началось возгорание».

С приходом Дональда Трампа работа «климатического хаба» не слишком изменилась. Остойя объясняет: «У правительства много отделов, а основные вопросы решаются на уровне департаментов и агентств. Программы финансирования климатических проектов в сельскохозяйственном секторе пока не изменились. Может быть потому, что глава Агентства сельского хозяйства — сам бывший „персиковый“ фермер. Плюс мы также получаем дополнительную поддержку от правительства Калифорнии, которое очень заинтересовано в наших исследованиях».

«Крайне важно доносить последние научные знания до людей, подкрепляя выводы исследований общественным признанием, социальным приятием или лицензией для дальнейших действий властей. Данные научных исследований и поддержка общества составляют основу перемен в госуправлении, планировании и регулировании», — сообщает Остойя. Поэтому USDA Climate Hub проводит тренинги и вебинары, передавая новости науки. «Мы спрашиваем фермеров, о том, что им интересно: какое исследование было бы важно, куда направить изыскания агрономов, климатологов, почво- и лесоведов. Сейчас фермеров Калифорнии больше всего волнуют вопросы труда и иммиграции (на фоне ужесточения иммиграционных правил растет дефицит рук в секторе), затем — проблемы воды и после уже все, что касается засухи, жары или опасных погодных явлений», — объяснил Остойя.