Что скрывает климатическая риторика

Эгоизм развитых стран никуда не делся, уверен Алексей Кокорин из Всемирного фонда дикой природы

Меня часто просят растолковать одно противоречие. С одной стороны, прогнозы говорят нам, что потребление энергии в мире как минимум до 2050 года будет расти. С другой — ряд развитых стран берет на себя обязательства резко сократить выбросы СО₂. Где логика? На самом деле, никакого противоречия, конечно, нет. Рост потребления энергии еще не означает, что будет расти и потребление топлива. Если мы используем ГЭС, АЭС, если развиваем возобновляемые источники энергии — мы тем самым потребляем очень мало топлива. Расход электроэнергии растет, а потребление топлива не растет или снижается.

Это вроде бы очевидная вещь, но люди путаются, а путаются потому, что проблема затуманена политической риторикой, умолчаниями, условностями, и я бы хотел сегодня немного приоткрыть завесу над этим новоязом. Что разумеют на самом деле, когда выдвигают тот или иной тезис?

Скажем, на карте мира есть страны, которые говорят, что примерно через 20 лет добьются обнуления выбросов СО₂ в энергетике. Это, конечно, подвижники, передовики, но у них свои для этого условия. Судите сами: в скандинавских странах такой отказ случится почти безболезненно, поскольку эти государства накопили колоссальный энергетический задел гидро- и биоэнергетики и других ВИЭ. Скажем, Дания уже выстроила потрясающую инфраструктуру ветровых станций и даже вышла с излишками энергии на внешний рынок. Финляндия реформирует свою энергосистему и будет готова отказаться от российского угля, а потом и газа. Выбросы выбросами, но тем самым ряд стран достигает своей давней цели — стать энергонезависимыми от России. В том же направлении действует и Беларусь. Правда, Минск пока не решается озвучить конкретные сроки по энергетике без выбросов СО₂, но тем не менее их дела говорят сами за себя.

Насколько далеко страны ЕС продвинулись по пути реформирования энергетики и насколько они близки к заявленным целям, иллюстрирует еще один пример. Развитые страны сворачивают программы поддержки переоборудования жилья по требованиям энергоэффективности. Дело в том, что иметь энергоэффективное жилье в той же Германии стало экономически выгодно. Субсидируется же то, что невыгодно потребителю. Взять ветровую энергетику в России. В Ульяновской или Оренбургской области ветра ненамного хуже, чем в Северном море. Но в России настолько дешевые и энергия, и газ, что без системы поддержки никто «ветер» развивать не будет. А развивать надо, чтобы не отстать технологически. Поэтому правительство в России поддерживает такие проекты. Германия уже прошла эту стадию, и там помощь отменили. Аналогия: если ставят водяной счетчик, дальше можно уже никаких регулятивных мер по экономии не принимать — потребитель сам будет экономить. Вот и Германия дошла до стадии, когда процесс регулируется без участия государства, логикой цен.

Таким образом, страны берут на себя яркие и прорывные цели по парниковым газам, но на самом деле они бы во многом и без этих целей шли тем же путем. Конечно, они действуют — ускоряют движение, но не «плывут против течения», не делают радикальных шагов. У Европы была цель — не зависеть от российских поставок. Они годами работают над тем, чтобы от России избавиться, и продвигаются к успеху. Почему бы не выдать это за громкую экологическую инициативу? Тем более что экологический эффект есть, кто бы спорил.

Тем временем Россия тоже уходит от сырьевой экономики, пытается, во всяком случае. Правительство понимает, что страна не сможет вечно жить на нефти и газе и надо заранее развивать высокие технологии, зарабатывая благодаря им, а не за счет бесконечного наращивания экспорта энергоносителей. Нам важно, чтобы через 20-40 лет, когда нефть окажется никому не нужна, наша экономика не рухнула в ноль. Мы тоже пытаемся эту задачу решить. И она тоже «выглядит» намного лучше, если ее одеть в экологические одежды. Мы не боимся, что нефть кончится, нет! Богаты недра Сибири-матушки. Мы просто ответственные и думаем о планете. Звучит красиво, тем более что это правда: новые технологии в самом деле дадут экологический эффект. В глазах властей он побочный, в мире — нередко подается как основной, ради которого все и затевается.

Затем страны собираются на какой-либо международной площадке, и происходит все время один и тот же разговор. Все расчеты говорят, что от изменения климата пострадают в первую очередь слабые и малые развивающиеся страны. Государства ЕС, Китай, Россия, США тоже пострадают, но не очень, основной удар придется по малым островным странам, горным и засушливым местностям и т.п. Малые островные государства просто исчезнут, их зальет, спастись не получится. И малые страны требуют от развитых стран действий — спасите нас! У крупных стран, как развитых, так и развивающихся, ответ готов: вот, спасаем же, посмотрите на наши цели. Но на самом деле эти цели и показатели продиктованы вовсе не заботой о малых странах или мировой «температуре», они пока исходят, прежде всего, из национальных экономических и геополитических интересов. И страны берут ровно те обязательства на 2030 год, какие им выгодны. В этом проявляется, безусловно, эгоизм крупных стран. На будущее они рассматривают возможность, что придется ускориться, даже насильно, в ущерб экономике снижать выбросы, но не сейчас. Мировая экологическая общественность и наиболее уязвимые малые страны протестуют, но существенных сдвигов пока нет.

Конечно, эти маневры многие видят, поэтому в публицистике часто можно встретить утверждения, будто «зеленый рост» в принципе невозможен. К счастью, это не так. Да, ничто в нашем мире не идеально. Есть минусы у «зеленого роста», есть проблемы у возобновляемой энергетики. Скажем, солнце не светит круглые сутки, и в результате установленная мощность в солнечной энергетике используется процентов на пятнадцать. Конечно, переход на «зеленую» энергию требует более «умных» и мощных сетей, требует возможности перебрасывать энергию на большие расстояния. Задача, однако, вполне решаема: так, перед Чемпионатом мира по футболу в России сделали немало для улучшения сетей энергоснабжения. То, что модернизация сетей не должна отставать от развития «зеленой» энергетики, — это факт, и факт давно известный.

Раз мы заговорили о России, ответим на вопрос: насколько хорошо (или плохо) наша страна выглядит на мировой карте энергоэффективности? Конечно, есть национальная и международная статистика, и, казалось бы, в ней — исчерпывающий ответ, но не все объясняется цифрами. Приведу только два примера.

Если вы были в Великобритании зимой, вы обратили внимание, что в помещениях довольно холодно. Англичане привыкли жить при +15°C в комнате. Мы привыкли топить от души. Таким образом, оценивая место той или иной страны, надо учитывать национальные особенности.

Другой пример: в России исторически много ГЭС и АЭС. И выходит, что у нас на киловатт-час общероссийской генерации электроэнергии получается мало выбросов диоксида углерода — СО₂. Но мы же понимаем, что при этом в стране огромное число старых и неэффективных тепловых станций, и их модернизация идет медленно. Нам точно есть чем блеснуть с трибуны ООН или очередного форума, но в реальности все немного сложнее.

Сама по себе энергоэффективность — показатель, конечно, косвенный. Однако она — неплохой индикатор технологической продвинутости. В России много достижений и еще больше проблем, но то же самое можно сказать про любую другую крупную страну.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.