Этнодом в горном ауле и экотропа в 2000 км: как в Дагестане развивают осознанный туризм

Мы продолжаем открывать города и регионы, которые можно посмотреть при закрытых на время пандемии границах. На этот раз корреспондентка Plus-one.ru отправилась к самой южной точке России, чтобы познакомиться с Дагестаном. Кроме каньонов, дюн и гор ей встретились люди, которые возрождают традиции и заново открывают гостям республику.

Отдаленный аул с «научной степенью»

Солнце лениво выползло из-за гор, и село Чох стало просыпаться. Этот аварский аул, один из старейших в Дагестане, расположен в 150 км от Махачкалы. На высоте почти 1,7 тыс. м с отвесной скалы спускаются многоэтажные каменные дома-террасы с арками. Они, подобно крепости, защищали село от врагов.

Последние годы эти дома пустели. С ультрамариновых веранд осыпалась краска. Все больше людей уезжали из аула. Если бы так и дальше продолжалось, Чох мог бы пополнить список сел-призраков, коих в Дагестане много.

— Село разрушалось на моих глазах. Молодежь уезжала из-за отсутствия работы. Оставались лишь старики доживать свой век. Меня сильно опечалила эта ситуация. Я смотрел на обветшавшие дома и думал, что спасти ситуацию может разве что «богатый дядя», который однажды восстановит Чох. Никогда не предполагал, что это придется делать мне, — вспоминает Заур Цохолов, коренной житель Чоха.

Он здесь родился и вырос, как и все его предки — как минимум восемь поколений. Его отец работал учителем. Вообще, в плане образования и науки Чох продвинутое место. В начале ХХ века здесь открылась одна из первых светских школ в Горном Дагестане. Образование считалось важным фактором при женитьбе — шансы найти невесту у тех, кто не получил образование, стремились к нулю. Из Чоха, между прочим, вышло больше 50 докторов и более 300 кандидатов наук.

Заур уехал из родного села, чтобы получить юридическое образование в Махачкале. Он с детства мечтал работать в правоохранительных органах. А когда попробовал — разочаровался.

— Понял, что это не мое. Как и военная служба. И тогда я осознал, что, если хочу создать свой идеальный мир, я должен вернуться в родное село, — рассказывает Заур. — Все хотят менять мир, я начал с моего села.

В 2010 году Заур вернулся в Чох. Никто не верил, что в таком труднодоступном месте можно развивать туризм. Но в Швейцарии смогли, значит, и у Дагестана получится, был уверен Заур Цохолов. Он выкупил старый дом 1875 года постройки и взялся за его восстановление.

— Этот дом в самом центре села был наполовину разрушен. Через несколько лет он совсем бы обрушился. И тогда Чох потерял бы свой уникальный облик. Для его восстановления мне пришлось купить мини-трактор, проложить дорогу.

Заур выиграл президентский грант, это позволило превратить старое жилье в гостиницу-этнодом. Когда появились первые туристы, местные жители стали помогать готовить еду и водить туры.

— Ситуация меняется на глазах. Когда я оканчивал школу почти 20 лет назад, в ней училось 120 детей. А когда вернулся — количество учеников сократилось почти втрое. Сейчас же число выросло до 50-60. Уже несколько семей вернулось. А когда мы запустим кафе, еще пара семей приедет на постоянную работу.

Дагестанский Мачу-Пикчу

Из окошка этнодома Заура на отвесной скале виден аул-призрак Гамсутль. Сейчас это одна из самых популярных достопримечательностей Дагестана. Заброшенные каменные дома с провалившимися крышами со всех сторон обступили живописные горы.

Каких-то 20-30 лет назад здесь еще жили люди. Потом кто мог уехал в соседний Чох или «на равнину». В ауле остались лишь два человека: Абдулжалил Абдулжалилов и Патимат Абдулазизова, а еще позже Гамсутль опустел. Внучка Патимат вспоминает, как в детстве ее отправляли в село и как ей там было скучно.

— Я помогала бабушке по дому, занималась скотом. Я была здесь единственным ребенком. Не с кем поиграть, — говорит Рисалат. — А когда бабушке исполнилось 74 года, ей стало совсем сложно жить в селе, и родители увезли ее в Махачкалу. Помню, как она все время вспоминала родной Гамсутль.

В 2015 году умер Абдулжалил — последний житель Гамсутля. С тех пор опустевшее село стремительно разрушалось. Крыши провалились, в комнатах проросли сорняки. Железные кровати покрывались ржавчиной. Заур, который в детстве часто бывал в Гамсутле, увидев это запустение, решил, что нужно срочно что-то делать.

— Несколько лет назад в Гамсутль невозможно было подняться пешком — не было никакой дороги. И тогда я вместе с друзьями и добровольцами из Чоха своими силами сделали тропу. Затем пригласили каменщиков, чтобы они укрепили дома от дальнейшего разрушения, — говорит Заур Цохолов.

Заур был одним из первых, кто открыл миру Гамсутль и стал водить в аул туристов. Затем появились конные маршруты. Постепенно подключились местные жители — кто-то уже зарабатывает трансфером, кто-то планирует открыть кафе или гостевой дом. Сейчас Гамсутль в сезон посещают сотни человек в день.

— Каждый месяц мы убираем мусор — к этому важному делу уже приобщились туристы. Летом планируем построить дом для волонтеров в селе. Днем они будут приводить аул в порядок, а по вечерам слушать лекции об истории и культуре региона. А еще мы продаем открытки с изображением аула. Все средства идут на его восстановление. Конечно, это небольшие деньги, но важно хоть маленькими шагами идти к своей цели.

Уйти от массового к осознанному туризму

Дагестан лишь пару лет назад стал популярен среди туристов. До этого люди боялись сюда приезжать из-за стереотипов, связанных с безопасностью. Я сама была в их числе: посетить этот регион хотела давно, но не торопилась. В прошлом году в Дагестане, кажется, побывали все мои знакомые и еще 840 тыс. человек.

— Я понял, что совершенно не знаю свою страну, поэтому в 2010 году решил посетить все ее регионы и написать об этом книгу. Оставил Дагестан напоследок, потому что был наслышан, что Кавказ — опасное место, — говорит журналист и эксперт по Кавказу Владимир Севриновский.

Владимир — коренной москвич и кандидат экономических наук. Он долгое время был финансовым директором в девелоперских компаниях. После очередного большого проекта, который был связан со строительством олимпийских объектов в Сочи, Севриновский решил кардинально поменять сферу деятельности и стал журналистом.

Впервые он оказался в Дагестане в 2012 году. Написал статью о дагестанской свадьбе в деревне Дюбек и невольно вызвал общественный резонанс.

— В комментариях писали, что за этот текст я получил миллион долларов... от Кадырова. Разницы между Дагестаном и Чечней для многих не существовало. Говорили, что журналистам показали специальную деревню, где актеры изображают довольных селян, пока вокруг бродят бородачи с автоматами. Мне захотелось исправить это несоответствие между имиджем региона и реальностью, — говорит он.

С 2013 года Владимир проводит большую часть времени в Дагестане. Он стал специалистом по Кавказу и написал книги «Календарь праздников и обрядов Дагестана» и «Живой Дагестан». А в этом году вместе с энтузиастами запустил краудфандинговый проект по созданию пешеходной тропы от Черного до Каспийского моря длиною около 2 тыс. км.

— С коллегами из проекта Caucasus Explorer мы обошли много троп в Непале, Турции, Южной Америке. Видели, как благодаря пешеходным маршрутам стал развиваться туризм, — объясняет Владимир. — В Дагестане есть серьезная проблема — люди из аулов уезжают в город. Хочется это изменить. А как показывает опыт других стран, экологичный туризм может в этом помочь. Для туристов это прекрасная возможность познакомиться с этническим богатством региона. А для местных жителей это заработок. Уже летом туристы смогут пройти по ветке от Дербента до села Кубачи. Маршрут протяженностью около 70 км займет около недели.

Драгоценный аул

В Дагестане многие села традиционно специализировались на ремеслах. В одних испокон веков ткали ковры, в других — занимались керамикой. Есть в республике горный аул, который прославился на весь мир своими ювелирами. Это Кубачи. Местные мастера превращали серебро в произведения искусства со Средних веков. И продолжают это делать по сей день. Ремесло передавали из поколения в поколение по мужской линии. В каждом кубачинском доме есть семейные музеи или каминные комнаты, где собраны старинные реликвии: от изысканных украшений до массивных кувшинов.

— В Кубачах на уроках труда с первого по десятый класс детей учат гравировке. По окончании учебы они получают разряд, — рассказывает заслуженный художник Дагестана Лейла Изабакарова.

Лейла — дочь легендарного кубачинского ювелира Манабы, чьи работы хранятся в том числе в Государственном историческом музее, Оружейной палате в Кремле, Национальном музее Грузии, музее Дюрера в Германии. Манаба Магомедова — первая и пока единственная женщина в многовековой истории серебряного и оружейного кубачинского ремесла. С металлом в ауле работали исключительно мужчины. В семье Манабы этим мастерством владели 11 поколений.

— Мама работала до 85 лет, практически до последнего дня. Иногда по 16 часов без устали — так она была одержима своим делом. Она всегда побеждала в армрестлинге у тех, кто хотел с ней сразиться: чтобы работать с металлом, нужны стальные мышцы. Мама всегда использовала ручную дрель, которая ей досталась от отца, а ему — от его отца, — говорит Лейла. — Впервые мама научила меня гравировке, когда я ходила в пятый класс. В гравировке используют резец. Его нужно с силой прикладывать к металлу. Он постоянно соскальзывает и впивается в палец. Ты гравируешь, а руки в крови. Помню, как мама платком вытирала кровь с ран и продолжала работать. У кубачинцев даже есть поговорка: «Пока 40 раз руку не ранишь — мастером не станешь».

Лейла пошла по стопам мамы, но нашла свое направление — эмаль по металлу. Ее работы продаются в лавке «Антика» в центре Махачкалы. С улицы этот магазин неприметен, но внутри — как будто ты оказался в каминной комнате в кубачинском доме. Впрочем, так везде в Дагестане. Стоит чуть углубиться — и внезапно находишь клад.

Как добраться из Москвы

На самолете: в Махачкалу летают все крупные авиакомпании, стоимость — от 2 500 руб. в одну сторону в низкий сезон, время в пути — 2 часа 30 минут. Поезд из Москвы в Махачкалу: стоимость — от 2 200 руб., время в пути — 1 день 16 часов и 40 минут.

Пять самых интересных мест в Дагестане

Дербент — город ЮНЕСКО

Дербент — один из старейших городов России, здесь находятся старейшая мечеть и самый южный маяк страны. А еще это самый южный город России. Цитадель, старый город и крепостные сооружения Дербента внесены в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Сулакский каньон

Крупнейший каньон не только России, но и Европы. Его глубина — почти 2 тыс. м. Один из лучших видов открывается со смотровой площадки в поселке Дубки. По дну каньона протекает бирюзовая река Сулак, давшая ему название. На этой реке построены главные гидроэлектростанции Дагестана. Самая крупная — Чиркейская ГЭС с 300-метровой арочной плотиной — самой высокой в России.

Сарыкумские барханы

Самый большой одиночный бархан Евразии (высота порядка 252 м) находится на территории Дагестанского заповедника. Здесь снимали фильм «Белое солнце пустыни». Туристы могут ходить только по деревянным настилам, чтобы избежать встреч со скорпионами и гюрзой, самой ядовитой змеей России.

Карадахская теснина

Узкое ущелье находится в Гунибском районе рядом с селом Карадах. Тропа пролегает вдоль каменных стен высотой до 170 м. Находиться здесь во время дождя опасно — вода поднимается до 4 м и смывает все на своем пути.

Подземный Салтинский водопад

Находится рядом с селом Салта, что в 20 км от Гуниба. Река Салтинка падает с 20-метровой высоты сквозь камни. Летом водопад пересыхает.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.