«Дельфин в неволе — как человек в тюремной камере»

Режиссер Гаянэ Петросян о своей борьбе за свободу морских млекопитающих

Гаянэ Петросян, режиссер документального фильма о трагической судьбе содержащихся в неволе белух «Рожденные свободными», рассказала Plus-one.ru, как удалось собрать деньги на съемки и почему она выступает за полный запрет дельфинариев.

— В середине апреля стало известно, что в России могут законодательно запретить деятельность контактных зоопарков и передвижных дельфинариев. Как вы относитесь к этой инициативе?

— В идеале дельфинариев любых, как и самой торговли морскими млекопитающими, быть не должно. Но если сейчас запретят хотя бы передвижные — настоящий ад для животных, это будет важный шаг на пути к тому самому идеалу. Передвижные дельфинарии, гастролирующие по стране, как и контактные зоопарки, где животных трогают, хватают, тискают без передышки сотни рук каждый день — это абсолютное варварство.

— «Рожденные свободными» — ваша дебютная полнометражная работа. Как появился ее замысел и где вы нашли средства на его реализацию?

— Море привлекало меня с детства — я выросла в Пицунде. Четыре года назад моя подруга-фридайвер Татьяна Белей предложила сравнить жизнь дельфинов в неволе и на свободе — так мы стали соавторами.

Фильм снимался на четырех морях — Черном, Белом, Охотском и Южно-Китайском, и в четырех странах — в России, на Украине, в Китае и США. Делали мы его четыре года: три года заняли съемки и год — продакшен. Краудфандинг начали, когда основная часть уже была снята на свои деньги — плюс нам помогали друзья-фридайверы, а также наши хорошие друзья из IFAW (Международный фонд защиты животных). Мы не могли начать сбор средств на него, пока не закончили расследование, иначе нам бы ничего не дали снять. Сбор денег шел на международной платформе Indiegogo, заявляли $30 тыс. и срок — месяц, а собрали $33 тыс. за две недели. Нас поддержали более 400 человек из разных стран, больше всего — из Англии и США. Все это позволило вывести проект на более высокий профессиональный уровень и представить на питчингах. На одном из них мы и встретили продюсера из Великобритании Майка Лернера, который стал в итоге главным продюсером фильма.

— Расскажите об истории, которая стала основой фильма.

— В начале работы над лентой мы наткнулись на историю 18 белух, которых отловили в Охотском море и должны были продать в США. Если помните, тогда Ким Бейсингер написала Владимиру Путину открытое письмо с просьбой выпустить белух на волю. Эти белухи предназначались для нескольких океанариумов, но сделка проводилась через один — аквариум в городе Атланта, штат Джорджия — и уже была заключена. Для того чтобы ввезти животных, нужно было получить разрешение от NOAA (Национальное управление океанических и атмосферных исследований США), но им было отказано — и аквариум Джорджии, который потратил деньги на этих белух, подал в суд. Сами белухи в это время находились на научной станции в Малом Утрише.

— Почему американская сторона отказывалась принимать белух?

— Это была реакция на возмущение общественности. Кроме того, они опасались, что это повредит популяции белух на Дальнем Востоке — эти животные не занесены в Красную книгу, но относятся к видам, которые близки к исчезновению или находятся под угрозой.

Нам удалось попасть туда, где содержались белухи: зрелище было очень грустным. Это очень большие животные — гораздо больше, чем дельфины. Смотреть на то, как много белух плавает в одном баке по маленькому кругу, тыкается друг в друга, очень тяжело. В море они живут в многомерном пространстве: вода сбоку, сверху, снизу, они глубоко ныряют, а в неволе оказываются в невозможной ситуации — и живут так годами.

У белух в Утрише от такого содержания начались психические проблемы. Вообще белухи — добродушные существа. Но на нас вышел человек, который там работал,— он показал фото и видео, которые привели нас в ужас. Мы увидели растерзанную белуху: похоже, что остальные белухи просто вырывали из нее куски мяса и она не могла никуда деться. С другими животными тоже происходило что-то очень нехорошее. Позже мы узнали, что погибла не одна, а четыре белухи. Остальных продали в океанариумы Китая и Японии.

— На показах вашего фильма люди плакали. А вы плакали, когда его снимали?

— Да, мы тоже плакали. Мы попадали за кулисы дельфинариев, видели глаза моржей, морских котиков, живущих в жутких условиях, в тесных клетках, дельфинов — в мелких ваннах. Смотришь на них, понимаешь, что они от тебя чего-то ждут — ты ведь тоже в ответе за эту ситуацию, поскольку ты человек — но при этом сделать ничего не можешь. И понимаешь, что, скорее всего, они останутся здесь навсегда. Это очень горько сознавать. Мы старались донести это до зрителей.

— Дельфин, долго находившийся в неволе, выживет в открытом море?

— Есть разные мнения. Многие представители официальной науки скажут, что это проблематично. Как правило, так говорят люди, которые никогда не пробовали это сделать, годами изучая животных в неволе. Ученые, изучавшие их в естественной среде, говорят, что это возможно — более того, за рубежом есть множество замечательных примеров. Как правило, животным, выросшим в неволе, нужна реабилитация — ведь им придется снова научиться охотиться. Кстати, в нашей стране тоже был успешный опыт: рожденных в неволе, что вообще поразительно, ведь они не знали ничего, кроме бассейна, черноморских дельфинов выпустили в открытое море, и они выжили. Были и другие случаи. Это нам рассказывали сотрудники как раз на той самой станции в Малом Утрише из собственной практики.

Дельфин в неволе — как человек в тюремной камере. Разница очевидна: в поведении, в психике, в его отношении к миру. В дельфинариях работают животные с поломанной психикой, несчастные, в депрессии, лишенные свободы выбора, семьи. Дельфины очень интеллектуальны — безусловно, они страдают, как страдал бы любой из нас.

Мы и до фильма знали, что в неволе дельфинам плохо, но после съемок это понимание стало еще глубже — все оказалось хуже, чем мы думали. Белух отлавливают в Охотском море, немалое количество при этом гибнет. Ловят только малышей — их забирают из семьи, от родителей. Транспортировка проходит очень жестко: в грузовиках на дальние расстояния, в мелких ваннах, на жаре — и на этом этапе тоже многие гибнут. Потом белухи находятся в передержках, где их приучают к жизни в неволе: они должны научиться есть мертвую рыбу и слушаться людей. Такой вот искусственный отбор. Тех, кто выжил, мы видим в дельфинариях. Там тоже животные гибнут, особенно в передвижных, гастролирующих дельфинариях. Многие дельфины работают всего один сезон.

Когда животное умирает — на его место берут другое, по тем же документам: заплатить браконьерам за отлов нового дельфина дешевле, чем выхаживать больного. Афалин ловить в Черном море вообще запрещено — это краснокнижные животные, но их ловят, и немало. Так же отлавливают малышей, при этом по документам они проходят как родившиеся в неволе.

Дельфины страдают от болезней, в том числе и тех, которые передаются от людей. Болезни дельфинов тоже передаются людям. Многие специалисты считают, что дельфинотерапия — опасная и вредная вещь. Если у человека развивается какое-то серьезное заболевание, ни ему самому, ни лечащему врачу в голову не придет сопоставить это с тем, что год назад он в Анапе поплавал с дельфинчиком.

— Как складывается судьба вашего фильма?

— Премьера состоялась в Англии в 2016 году на Международном фестивале документального кино в Шеффилде. Потом нам пришлось остановить прокат и внести изменения в фильм: мы узнали о гибели еще нескольких белух. Московская премьера фильма состоялась в феврале 2017 года на фестивале экологического кино Ecocup — пришло очень много людей. Были показы еще в десяти городах, сейчас планируются новые. Мы благодарны нашим российским прокатчикам Reflexion Films, которые стараются, чтобы фильм увидело как можно больше людей по всей стране. Недавно фильм получил приз зрительских симпатий на Международном фестивале кино о правах человека Docudays UA в Киеве.

Международным прокатом фильма занимается известная дистрибуторская компания Dogwoof, они же прокатывали Blackfish, через них выходит, пожалуй, большинство нашумевших мировых документальных релизов. Недавно мы получили предложение от онлайн-платформы Netflix — теперь наш фильм может увидеть любой из ее подписчиков. Ну и, наконец, скоро фильм выходит на телеканалах Channel4 и ARTE.

— Как вы думаете, могут ли в России полностью запретить дельфинарии?

— Первой страной, где их запретили, была Коста-Рика в 2005 году. Очень хочется, чтобы это произошло и у нас. И если будут закрыты хотя бы передвижные дельфинарии, это уже большой шаг вперед. Дело даже не только в дельфинах. В первую очередь это нужно нам, людям, это — понимание свободы и уважения, соблюдение своих и чужих личностных границ. Я думаю, что для общества это очень важно.

— Что нужно для этого сделать?

— Должны быть внесены поправки в законодательство. Сейчас по закону дельфин — это собственность, его можно держать хоть у себя в ванной. Один из наших экспертов — биолог, эколог Алексей Владимирович Яблоков, всю жизнь проработавший с дельфинами, к сожалению, не дождался российской премьеры фильма — он умер этой зимой. В фильме он говорит о том, что люди не понимают дельфинов до конца и вряд когда-либо поймут — как можно понять существо, головной мозг которого гораздо больше твоего и в нем есть отделы, которых у тебя нет? Мы даже не представляем, что в этих отделах. Дельфины — совершенно не такие, как мы. Многие ученые относятся к ним, как к некой параллельной эволюционной ветке, какой-то иной цивилизации рядом с нами. Но для многих людей сегодня дельфины — это просто бизнес.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.