Углеродно-нейтральная музыка

Белорусское инструментальное трио Port Mone — это Алексей Ворсоба (аккордеон), Сергей Кравченко (перкуссия) и Алексей Ванчук (бас-гитара). Музыканты начали играть вместе в 2006 году и уже не в первый раз удивляют своих слушателей неожиданными экспериментами. Запись предыдущего альбома, «Thou», проходила не в студии, а в лесу, в естественном акустическом пространстве. Год назад Port Mone в партнерстве с товариществом «Зеленая сеть» и при поддержке CAN записали альбом «Whisper», используя для этого только энергию солнечных батарей и ветрогенераторов.

О чем ваша музыка, и как она изменилась с 2006 года по сегодняшний день?

Алексей Ворсоба: Мы пробовали очень много разных подходов, но в итоге вернулись к тому, с чего начинали, но в ином виде. А начинали мы с поиска, экспериментов и того, что нас непосредственно трогает и волнует. Следование тому, что «цепляет» нас на глубинном уровне. Это нечто экзистенциальное, неожиданные, странные решения.

Идея записи альбома за счет возобновляемых источников — это своеобразный протест на фоне строительства Белорусской АЭС?

А. Ворсоба: В нашей стране, так пострадавшей от Чернобыля, мне кажется, строительство атомной станции совершенно неуместно. Даже на уровне идеи. Да и я не думаю, что существует острая необходимость в этом. Поэтому ВИЭ в некотором смысле стали символом того, что должно происходить. Вокруг осмысления этой темы развивается общение между людьми — отношения человека с человеком, доброжелательные, на равных, независимых началах, не с целью получить какое-то благо, а именно объединение усилий для чего-то по-настоящему важного.

Долго ли вы искали место для записи? С какими трудностями пришлось столкнуться?

Сергей Кравченко: Предыдущий альбом мы записывали в лесу — поэтому техническая сторона записи в полях нам была более-менее понятна. Однако найти локацию было непросто — около недели мы с нашим другом, режиссером Вадимом Ильковым из Украины провели в экспедиции по Беларуси.

Яся Королевич-Картель (менеджер группы): Мы воспользовались картой, на которой были отмечены все скопления ветряков и солнечных батарей в нашей стране. Помимо прочего, для нас была очень важна красота локации.

А. Ворсоба: Эстетичная, защищенная от ветра, технически пригодная.

С. Кравченко: Некоторые ветряки просто стоят на холме — там постоянно жуткий ветер, и это, конечно же, не подходит, как бы это красиво не выглядело.

А. Ворсоба: Поначалу мы даже задумывались о том, чтобы сделать из блоков сена полукруглую стену, чтобы защититься во время записи. Но это оказалось очень ресурсоемким, и мы отказались от этой затеи.

Я. Королевич-Картель: Солнечный парк, который мы выбрали для записи музыки, принадлежит литовскому инвестору. Рудошаны — это очень красивое место, расположенное недалеко от туристической Нарочи. Раньше там была свалка, а до того — асфальтовый завод. Но благодаря деньгам инвестора эту площадку очистили, а на ее месте построили гигантский солярный парк. После трех писем и двух телефонных звонков мы получили разрешение попасть внутрь. Нас, конечно же, все время сопровождал представитель парка. Это огражденная территория, где много солнечных батарей, за забором с колючей проволокой. Делается это в основном для защиты людей: панели устроены таким образом, что если случайно задеть соединяющие их провода, можно получить удар током. Собственно, чтобы этого не произошло, солярный парк и огорожен. На заборах есть датчики движения. И за парком можно следить дистанционно — даже если речь идет о передвижениях зайца или ежа. Нам открыли ворота, позволили завезти нашу технику в один из уголков и помогли подключиться к солнечной энергии. Там мы провели два дня.

А с ветряной станцией было очень забавно, потому что владельцем оказался могилевский миллионер. Я очень много разговаривала с его заместителями, руководителями подразделений — и вообще никто не понимал, чего от них хотят. Но когда удалось достучаться непосредственно до владельца ветропарка, он сказал: «вот вам телефон электрика, давайте».

У нас уже был подобный опыт до этого. 15 июня 2017 года, в Международный день ветра, мы вместе с товариществом «Зеленая сеть» побывали в Новогрудке — на частной ветровой станции. Там и сыграли первый пробный сет. Именно тогда мы поверили в то, что никаких проблем с записью не будет, что это не так страшно, как можно было представить. Ветер помогает и мешает одновременно, но со всем можно справиться.

Очевидно, что процесс записи альбома вне студии вдохновляет. Это повлияло на конечный результат?

А. Ворсоба: Конечно. Собственно говоря, играя в разных залах, ты неизбежно должен синхронизироваться, войти в резонанс, быть вместе. Также и здесь. Ветряки имеют свое звучание, скрипят. Они задают свой ритм, создают какую-то свою тональность, и это очень интересно. Некоторые пьесы звучали словно в диссонансе, а некоторые, наоборот, гармонировали.

Алексей Ванчук: Все нам помогали: и птички, и сверчки — все вместе навалились и записали!

А. Ворсоба: Самое сложное — это солнце. Потому что ты все время сидишь на жаре под его лучами. Оно жжет тебя. Мы все были замотаны. У меня, по-моему, были только руки обнажены, и в результате все равно это закончилось ожогами.

Я. Королевич-Картель. Это было смешно и грустно, потому что в солярном парке нас намочил дождь и «задул» ветер, а в ветряном — обожгло солнце.

А. Ворсоба: Когда ты в студии, ты больше сосредоточен на том, как точно, ровно сыграть. И понимаешь, что ты в особых условиях, потому что потом можно все исправить, обрезать, как-то поменять. Здесь такого нет. Тут, если ты вырезаешь из одного дубля и вставляешь в другой, это сразу слышно, потому что ветряк скрипит не так и птица поет не так. Мы были вынуждены играть хорошо, слаженно, от начала и до конца, чтобы записать все единым дублем. И тут уже целью становится не столько звучание, сколько твоя внутренняя уверенность в том, что ты прожил пьесу так, как она задумывалась с самого начала.

Это и делает ее настоящей, живой и искренней?

А. Ворсоба. Да, конечно. Ведь с точки зрения конечного продукта нет никакой разницы, где ты записываешься и откуда берешь энергию. Это просто символический жест. Но эта невозможность обмануть и самому обмануться делает тебя и проект особенно сильным и значимым.

Были еще варианты, кроме ветряков?

А. Ванчук: Да, были. Все началось с черновика письма Илону Маску. Тогда как раз был презентован аккумулятор Тесла. И мы подумали: какая классная вещь. Можно взять его и просто уехать, скажем, в Исландию, в гроты, в уединенное и интересное место. Ну и дальше мы эту мысль развивали. А потом подумали: зачем нам Исландия, мы же здесь, мы же белорусы.

А. Ворсоба: И появилось желание проработать эту идею независимости, в широком смысле и на разных уровнях. Например, энергетической независимости страны, независимости личности.

Расскажите, как сейчас обстоят дела с ВИЭ в Беларуси?

С. Кравченко. Государственная программа развития предполагает, что каждые 5 лет их использование будет увеличиваться на 1%.

Я. Королевич-Картель. Сейчас на ВИЭ приходится 5% электрогенерации в Беларуси. Но солнечные батареи и ветряки — это только 1%. И понятно, что строительство атомной электростанции не способствует тому, чтобы «зеленая» энергия в нашей стране развивалась.

Как бы вы описали главную идею вашего трио? Кто такие Port Mone?

А. Ворсоба: В основе любого творчества есть любовь. Когда говорят о любви, подразумевают романтический аспект. Я говорю о другом, назовем это условно «любовь как метод». Это включает в себя открытость, доброжелательность, спокойствие, отсутствие сугубо эгоистических целей. Это звучит очень просто, но ведь конечная цель любого искусства — сделать мир немного лучше. Во всяком случае, хочется, чтобы так было. С этого начинается все, что происходит дальше. То есть мы говорим о любви как о состоянии, которым мы хотим поделиться. В этом смысле, Port Mone — про любовь.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.