Лофт, арт и рок-н-ролл

Как креативный класс дарит вторую жизнь городским промзонам

В начале нового тысячелетия креативное общество сменило индустриальное. Заводы в городах встали, места рабочих заняли дизайнеры, айтишники и художники. Они превратили бывшие фабрики в галереи и коворкинги — одни из главных драйверов развития современных мегаполисов.

С чего все начиналось

Первым и самым известным прототипом арт-кластера на месте промзоны можно считать знаменитое здание фабрики по производству пианино на Монмартре. Этот район стал частью Парижа лишь в 1860 году, и поэтому в 1904-м арендная плата за помещения в «Бато Лавуар» или «Плавучей прачечной», так дом прозвали его знаменитые обитатели, была невысокой. Условия для творчества там оставляли желать лучшего: в здании не было ни электричества, ни газа, ни отопления, на все пять этажей — один водопроводный кран, а на 30-40 арендаторов — один туалет. Все эти проблемы не помешали «прачечной» сформировать основные течения в мировой культуре и искусстве ХХ века и превратить унылую окраину города в туристическую Мекку.

Арт-кластеры в современном понимании зародились по другую сторону океана, в Нью-Йорке. После Великой депрессии часть заводов закрыли, фабрики в престижных ныне кварталах Манхэттена Сохо и Трайбека стояли заброшенными. На их пустующих площадях и стал развиваться новый архитектурный стиль — лофт, когда промышленные помещения перестраиваются под жилье или мастерские.

Одним из первых художников, который организовал место своей работы в таком пространстве, стал американский идеолог и лидер абстрактного экспрессионизма Джейсон Поллак. Однако настоящую моду на лофты ввел художник Энди Уорхол. Свою мастерскую на 47-й улице Манхэттена он называл «Фабрика». В 1960-е тут побывали почти все знаменитости тех лет. В своей арт-студии Уорхол создавал работы, учил студентов, снимал кино. Так «Фабрика» стала прообразом современных арт-кластеров на месте промзон. А искусство стало активно приносить доход.

Креативный локомотив

Сегодня креативные индустрии наряду с финансовыми, промышленными и страховыми корпорациями являются одним из главных драйверов развития современных мегаполисов. Лидеры по доле вклада креативного сектора в экономику города — Лондон, Нью-Йорк и Берлин. В британской столице — у нее первое место в «тройке» — в 2014 году креативный класс занимал 16,3% от всех рабочих мест (более 795 тыс.). Так, креативная индустрия не только создает новые рабочие места, но и способствует экономическому, социальному, культурному развитию городов. Представители креативного класса предпочитают скучным бизнес-центрам аскетично-брутальные заводские помещения, введя моду на новые формы организации рабочих мест, например, коворкинги.

«Появление арт-кластеров улучшает криминогенную обстановку в районе, облагораживает депрессивные территории, что приводит и к появлению малого бизнеса, и к росту арендных ставок на жилье, производственные, торговые пространства. Мировая практика показывает, что развитие арт-кластеров приводит к повышению стоимости локальных активов», — объясняет +1 руководитель «Центра территориального маркетинга», эксперт международной программы развития ООН (UNPD) Константин Гаранин.

Его слова подтверждает исследование «Роль креативной экономики в устойчивом планировании и развитии» американской школы Muskie School of Public Service. В нем говорится, что в США культурные учреждения часто строят именно в депрессивных районах (экономический район, основные показатели которого заметно ниже средних показателей по стране, — прим. +1), где местные власти надеются стимулировать экономический рост.

Но у этой медали есть и обратная сторона: финансовая пропасть между успешными представителями профессий и их менее удачливыми коллегами может быть колоссальной. Так, в Портленде (США), где проживает более 650 тыс. человек, многие представители творческих профессий имеют нестабильный доход от краткосрочных проектов и вынуждены параллельно заниматься другими работами, часто малооплачиваемыми.

Снести нельзя, реконструировать

За десятилетия в мире сформировалось три основных подхода к трансформации зданий бывших промпроизводств: снос, реконструкция и использование объектов для временных мероприятий. Из них самый инвестиционно-затратный — снос. По данным исследования «Москва Re:промышленная» агентства стратегического развития «ЦЕНТР», к началу XXI века в Москве сохранялось около 150 исторических промышленных комплексов. За последние пятнадцать лет в столице снесли более 40 исторических промышленных ансамблей зданий. Чаще всего на их месте строили жилые дома, реже — бизнес-центры. Нередко из-за финансовых трудностей девелопера подобные проекты превращались в долгострой.

Кроме того, снос промышленных зданий имеет не только экономические, но и экологические риски. Это пыль, шум и строительный мусор, которые образуются в процессе демонтажа. Современные технологии позволяют вовлечь во вторичный оборот более 80% отходов создания и реконструкции объектов недвижимости. В частности, эти технологии уже используют в Москве. По данным Департамента строительства города Москвы, в 2018 году в столице образовано 6,22 млн тонн строительных отходов и 24,81 млн куб. м строительных грунтов. Практически все отходы строительства и сноса утилизированы, то есть повторно использованы, сообщили +1 в Департаменте природопользования и охраны окружающей среды города Москвы. Большую часть строительных отходов используют на полигонах и в карьерных выемках в качестве изоляционного и рекультивационного материала для организации слоев между навалами мусора.

Наименее затратный, но и не гарантирующий стабильного дохода, способ освоения промышленной площадки — ее временное использование. В таких случаях территорию оставляют фактически не тронутой, привлекая публику разовыми культурными акциями. Например, в Берлине в здании старого аэропорта Темпельхоф, который сейчас находится внутри города, ежегодно проходят международные выставки «Арт-Берлин». Взлетно-посадочные полосы в 2010 году преобразовали в парк, а часть земель уже на следующее лето отдали в пользование местным жителям под огороды.

Планировалось, что проект просуществует всего три года. Но в 2014-м на районном референдуме решили не отдавать территорию парка под застройку, и огородники продолжили собирать урожаи. При этом вскапывать землю тут категорически запрещается — санация почв на месте бывшего аэропорта не проводилась. Но садоводов-любителей это не останавливает — они привозят на территорию парка ящики с землей и уже в них выращивают овощи и зелень. В результате бывший аэропорт превратился в один из самых популярных парков в городе.

Взаимоотношения с местными жителями — один из важнейших факторов в вопросе реорганизации территорий, считает Константин Гаранин. «Любая смена функционала территории — риск, так как требуется „рекультивировать“ не только сам объект, но и ближнее окружение, транзитные зоны, логистику. Людей переделать сложнее всего. Часто люди со старым укладом мешают расти новой среде. Если вы создали креативный кластер, а в подворотне гопники по-прежнему отжимают у хипстеров мобильники, то развивать его будет тяжело», — сказал эксперт.

Наиболее выгодным способом превращения промзоны в арт-кластер в долгосрочной перспективе пока остается реконструкция с сохранением уникальной среды площадки. По словам гендиректора Агентства стратегического развития «ЦЕНТР» Сергея Георгиевского, методы реновации зависят от нескольких факторов, среди которых важное место занимает экология — загрязнение почв и воздуха.

В этом плане показателен пример завода ЗИЛ, где здание бывшего дворца культуры, которое находится немного в стороне от бывших производств, уже открыло двери для посетителей. Помещения, построенные в 1930-е, переоборудовали под библиотеку, выставочные залы и образовательные студии. Литейному цеху завода, несмотря на исторический статус (здание построили до революции) повезло меньше: в 2013 году были разрушены все внутренности здания, в 2015-м незаконно снесли фасад. Сложность реновации этой территории заключается в том, что характер загрязнений окружающей среды на литейном производстве разнообразен: механические частицы пыли, газы, аэрозоли, жидкие и твердые отходы.

В 2016 году, власти обещали провести санацию почв, однако информации о результатах этой работы в открытом доступе пока нет. Сейчас на территории бывшего завода идет строительство. Всего на месте бывшего завода и прилегающей к нему территории планируется возвести около 6,4 млн кв. м недвижимости.

Вслед за Москвой за освоение промзон взялся и Санкт-Петербург. Один из самых масштабных подобных проектов здесь — культурный центр «Севкабель Порт», расположенный на набережной Васильевского острова. Проект развивался поэтапно: в начале публику привлекали разовыми акциями, организуя фестивали и концерты, а также выходом к большой воде. Параллельно одну часть помещений отдали в аренду под мастерские и звукозаписывающие студии, другую — под кафе и рестораны. «Наш трафик постоянно растет, и, как следствие, растут арендные ставки: в некоторых случаях они такие же, как на Невском проспекте», — рассказал +1 куратор проекта «Севкабель порт» Алексей Онацко. По его словам, ранее руководство завода сообщало о планах переезда с Васильевского острова в другое место — в этом случае высвободится в пять раз больше территорий и зданий, чем весь «Севкабель порт». «Уже сейчас многие девелоперы приходят к акционерам с предложениями по выкупу земли для строительства жилья и офисов. Это следствие того, что „Севкабель порт“ стал драйвером развития района», — отмечает Алексей Онацко.

Не форматом едины

Власти многих городов понимают значимость подобных проектов для имиджа и, как следствие, экономики и всячески способствуют их развитию. К примеру, в Болонье на севере Италии здание бывшей табачной фабрики отдали киноархиву, причем старые пленки здесь не только хранят, но и реставрируют. Презентовать свои старые кинокартины сюда приезжают Мартин Скорсезе, Френсис Форд Коппола, Терри Гиллиам и другие мировые знаменитости. Впрочем, такой однотипный подход ближе небольшим городам — население Болоньи чуть меньше 400 тыс. человек. Как следует из исследования «Москва RE:промышленная», реорганизация индустриальных зон способствует развитию полицентричности города, уменьшает вынужденное перемещение жителей, обеспечивая разнообразие функций района. При идеальном стечении обстоятельств подобная территория должна иметь многофункциональный социально-культурный профиль и гибкий формат, способный подстроиться под изменчивую жизнь большого города.

Один из удачных примеров подобной гибкой модели — бывшая сталелитейная фабрика Ансальдо в Милане. Сейчас это один из самых богемных кварталов города, с многочисленными клубами, кафе, студиями и галереями. Сто лет назад здесь находился завод по производству электрических трансформаторов. Вскоре его сменило сталелитейное производство, после закрытия которого помещение приобрел Миланский муниципалитет. Через десять лет провели конкурс по преобразованию здания. Его выиграл английский архитектор Дэвид Чипперфилд, который решил не трогать историческую застройку, но внутри комплекса обустроил пространство свободной формы — сейчас здесь находится Музей Культур Mudec. Изначально его задумывали как музей этнографии, но со временем он превратился в многофункциональный культурный комплекс, где можно увидеть и аргентинских динозавров, и выставку Фриды Кало. В 2001 году на территорию бывшего завода переехали лаборатории театра La Scala — цеха по производству декораций и костюмов, а также репетиционные залы. Завершающий штрих на карту некогда индустриального квартала добавил итальянский дизайнер Джанфранко Ферре, открыв в 2008 году здесь свой фонд-музей. По соседству, в бывшем зернохранилище, располагается выставочный и культурный центр Джорджо Армани.

Опрошенные +1 эксперты отмечают, что универсального подхода к реновации промзон не существует. Создание арт-кластеров — только один из подходов, но именно он в случае успеха позволяет привлечь интерес к самому месту, а также может положительно сказаться на экономике района и даже улучшить имидж всего города.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram