Как живет бизнес — наивный и особенный

Социальный проект «Наивно? Очень» появился в 2010 году, а его «родителями» стали актриса Нелли Уварова и юрист Елена Вахрушева. Сперва открылся интернет-магазин искусства особых людей — художников с тяжелыми психо-неврологическими нарушениями развития, в том числе с аутизмом. Сегодня проект — это магазин в культурном центре Artplay, своя художественная студия и производственные мастерские — керамическая, полиграфическая и текстильная. О том, как все начиналось, и об особенностях социального бизнеса Нелли и Елена рассказали проекту «+1».

— Нелли, что в вашей жизни изменилось после встречи с особенными людьми? Как и почему появился проект «Наивно? Очень», что он дает людям, которые в нем работают?

Нелли: У меня есть подруга, а у нее — дочь, особый ребенок, которую я знаю с ее детства. Когда девочка выросла, то поступила в 21-й технологический колледж, где учатся, в том числе, молодые люди с особенностями. Там я их и увидела однажды, и была потрясена. Захотелось что-то сделать, как-то помочь, чтобы они могли чувствовать себя востребованными и полноценными людьми. При этом давить на жалость не хотелось — мы поняли, что нужен проект социализации и трудоустройства, социальный бизнес.

После этого, пожалуй, поменялась вся моя жизнь, способ ее восприятия. Мы молчим, скрываем свои чувства — а они говорят все, что думают, чувствуя очень глубоко и точно. Их открытость, беззащитность и искренность заставили меня на многое посмотреть иначе.

— Проект работает на самоокупаемости, как это удается? Многие проекты, которые социализируют и трудоустраивают людей с особенностями, или параллельно занимаются фандрайзингом, или ищут государственной поддержки — у вас этого нет.

Елена: Да, у нас самоокупаемость. В финансовом плане, правда, все неровно. Бывает большой наплыв заказов перед праздниками, особенно перед Новым годом, 23 Февраля, 8 Марта — все, что зарабатываем в это время, приходится растягивать потом на летнюю яму, когда ажиотаж стихает.

Нелли: Конечно, поначалу казалось, что мы отчаянные — пуститься в такое плавание без поддержки со стороны инвесторов. В самом начале много инвестировали мы сами, вкладывали свои средства. Но в 2014 году проект вышел на самоокупаемость.

Елена: Программы государственной поддержки нам недоступны. Для нашей организационно-правовой формы пока их практически нет. А если и есть, то участие в них нам не интересно. Например, предложило правительство Москвы принять участие в пилотной полугодовой социальной программе, которая предоставляла бы сопровождение нашим ребятам, но мы отказались. Предлагаемые суммы были несоразмерны физическим и материальным затратам на выполнение требуемых условий. Половина ребят под программу вовсе не попадали, так как живут в Подмосковье. Отчетность и огромное количество проверяющих комиссий таковы, что потребовались бы крупные дополнительные расходы.

Просить — не наш метод. Наша задача — показать, что такой проект может быть самостоятельным. Но от конструктивной поддержки и сотрудничества мы не отказываемся. Поначалу в интернет-магазине вместе с работами особых людей, которых мы позвали в проект, продавались работы обычных наивных художников. Это продолжалось не очень долго — покупатели предпочли работы наших ребят. Мы прекратили сотрудничество с художниками, но сохранили добрые отношения — никто из них на нас не обиделся.

— Как вы выбираете, кого из ребят взять на работу? Что самое важное при отборе?

Елена: Вначале ребята-художники были из числа учащихся колледжа № 21. Но некоторые из тех, кто работает сейчас, пришли через соцсети, сарафанное радио. Например, мама Тимы Штромана написала нам, когда ему было еще 13 лет. Сейчас он у нас работает, потому что художник он потрясающий.

Бывает и иначе. Миша Кузнецов пришел к нам работать курьером, но мы дали ему возможность попробовать свои силы в творчестве и он стал рисовать. Теперь его работы тоже идут в тираж для керамики и текстиля.

С ребятами в студии при мастерской занимается чудесная Таня Чемоданова, педагог и художник. Несколько лет назад она переехала за границу и занимается по скайпу — и все получается. А уж когда она приезжает, ребята просто от нее не отходят. Ребята очень любят ее, настолько она умеет найти с ними общий язык, что дополнительный барьер в виде компьютера совершенно незаметен.

К нам пытались устраиваться ребята с художественной школой за плечами, но у них мало что получалось. О таких Таня говорит: он боится. Боится сделать смелую линию и делает такую, как надо, как научили. Это все портит, убивает.

— Творчество человека с аутизмом — какая часть словосочетания является более значимой для вас? Или они равнозначны?

Нелли: В нашем проекте творчество и особенности ребят связаны друг с другом: если бы они рисовали классически, правильно, то это вряд ли было бы кому-то столь интересно. Сила их творчества как раз в смелости, с которой они творят и которую не осознают — в смелости сделать что-то «не так», не так, как принято в нашем мире. Это и является главным.

— У вас в проекте 15 человек. Как поддерживать рабочую атмосферу в коллективе людей с особенностями?

Нелли: У нас семейная атмосфера, иначе бы ничего и не получилось. Все пропитано заботой о ребятах. Самое главное для нас — дать им возможность понять, что они такие же полезные и важные члены общества, как и все остальные люди, но при этом не лишить их той силы, которой они обладают.

А Елена, по большому счету, не просто руководитель, а кто угодно в зависимости от ситуации — директор, воспитатель, психолог, мама, социальный работник.

Елена: Да, жизнь у нас очень интересная. Ребята любят мастерскую и любят работать. Иногда они могут «зависнуть» над своей работой часами, уходя в себя и в нее.

Иногда приходится решать проблемы наших ребят, в которые им «помогают» влипать неразборчивые люди. Однажды Рома Горшенин пришел с новым планшетом — оказалось, ему «втюхали» его в салоне связи в кредит. Он, не умея читать и писать, даже договор подписал, две буквы поставил. Ни о каких платежах ежемесячных он даже не помышлял. История еще продолжается — с юристами банка проблему решить удалось, а вот коллекторы отступаться не желают. Удивляюсь людям, раскрутившим Рому на кредит. Видят же, что человек необычный — и «впаривают» все равно.

Дима Кошенский стал покупать после зарплаты дорогие часы. Просто шел и покупал на всю сумму точно такие же, какие купил в прошлом месяце. Но удалось с этим справится, когда я сказала ему, что вынуждена отныне отдавать его зарплату маме.

С Мишей Кузнецовым, о котором я уже говорила, связана одна душераздирающая история, когда он только пришел в проект. Один из ребят, работающий давно, очень расстроился, что Миша стал получать больше внимания. И начал его терроризировать, чтобы Миша ушел. Разговоры и беседы с психологом не помогали — обстановка была нервной. В конце концов, я решила пойти ва-банк — посадила виновника перед собой и сказала: «Если все это не прекратиться, то тебе придется уйти из проекта. На размышление — три дня». Он позвонил мне уже на следующий день. Сказал, что страшно расстроен, что все осознал и хочет обратно. Но мы все-таки выдержали три дня для профилактики — и все прекратилось.

— Елена, у вас наверняка спрашивают советов люди, которые тоже хотят «что-то подобное». Что вы им посоветуете?

Елена: Да, часто и много звонят и пишут, спрашивают, как же сделать так же, как у нас, жалуются, что спрос на работы ребят не велик. «Мы тоже хотим продавать работы, хотим, чтобы они рисовали». Но я все время пытаюсь сказать: не надо делать так же — придумайте что-то свое.

Для этого достаточно оглянуться вокруг. Найти спрос в провинции на художественные работы людей с особенностями действительно непросто. Но может в вашем городе нужны исполнительные, аккуратные и дотошные курьеры, которые могут выполнять заказы за меньшие деньги, чем все остальные?

Не надо копировать готовые модели, потому что каждый из всех существующих проектов для особых людей уникален, в каждом своя атмосфера. Лучше искать собственное направление, исходя из своих возможностей и потребностей окружающего мира.