«Эмпатия — не панацея от всех бед»

Сегодня на бизнес-тренингах учат не только повышать продажи, но и понимать чувства людей — для более эффективного владения собой и выстраивания отношений в коллективе. Почему «эмоциональный интеллект» — просто хорошо продающийся термин и как управлять эмпатией, рассказала Plus-one.ru кандидат психологических наук Татьяна Карягина.

Темная сторона эмпатии

В последние годы в научных работах по психологии отчетливо зазвучала тема, что влияние эмпатии на человеческое поведение не обязательно положительное. Если прежде в эмпатии видели двигатель человечества к гуманизму, теперь ее стали считать чуть ли не злом. Психолог Йельского университета Пол Блум даже написал книгу «Против эмпатии», в которой объяснял, что движение в сторону гуманизма может основываться на одной лишь рациональности, а иррациональная сама по себе эмпатия, не оснащенная аналитическим аппаратом, часто не доводит до добра ни ее обладателя, ни человечество в целом.

Подобным «качелям» удивляться не стоит: это естественное развитие темы в науке — от воодушевления к разочарованию, а затем уже к поиску золотой середины. Золотая середина может быть в том, что эмпатия сама по себе — не хорошо и не плохо, это не панацея от всех бед на Земле, а всего лишь психическая функция, или способность, которой человек либо владеет, либо нет. И именно умению владеть этой функцией в последнее время уделяется все больше внимания.

Если человек хорошо понимает свои чувства и умеет ими управлять, он более осмысленно относится и к своей эмпатии. Например, когда у нас случается горе, мы как-то должны контролировать силу своего переживания для того, чтобы продолжать действовать. То же самое относится к силе сопереживания: если наша задача — помочь человеку, а мы в совершенно раскисшем состоянии из-за переполняющих чувств, помощи от нас будет не очень много.

Людей, напрочь лишенных эмпатии, практически не существует. Даже при психопатии исследования показали возбуждение в «эмпатических» отделах мозга при специальной инструкции «проявить эмпатию». Если речь идет о подростках с риском antisocial personality disorder (диссоциальное расстройство личности. — Прим. ред.), в психологии существуют возможности исправить положение с помощью специальных тренингов. Взрослым с психопатией, по опыту, помочь гораздо труднее. Вообще, человек скорее будет страдать от собственной эмпатии, чем от ее отсутствия.

Отрицательные стороны эмпатии в основном сводятся к тому, что в науке называется «эмпатический личный дистресс». Это клубок негативных чувств, вызванных реакцией на чужую боль. Она редко приводит к долгосрочной пользе для обеих сторон, а оказывая помощь, человек думает: «Я тебе помогу, но только чтобы больше тебя не видеть».

Скажем, человек читает в новостях о трагедии и у него на глазах слезы — эмпатия налицо. Вопрос: «Что он будет делать с этим сопереживанием?» Часто люди совершают какие-то импульсивные действия: обращаются к тем, у кого случилось горе, с неуместными словами, впадают в такое состояние, которое я называю «эмоциональной возгонкой». Вроде бы они испытывают сильное и благородное сопереживание, но часто их чувства направляются не на пострадавшего, а на самого себя — часто им просто страшно, что с их близкими может такое случиться. Иногда это защитная маскировка совсем небескорыстных чувств: о похожем «перевертыше» Ремарк говорил: «Жалость — обратная сторона злорадства».

Мастера эмпатии

Для того чтобы эмпатия не становилась причиной таких импульсивных действий, необходимо обладать тем, что называют «эмоциональной децентрацией». Человек, ощутив сочувствие, должен остановиться, подумать, каково другому человеку, какие слова, какая помощь для него будут сейчас уместны, а какие — нет. Эмпатия сама по себе, как я уже говорила, ничего не дает. Предпосылки нашей эмпатической способности обусловлены природными особенностями темперамента, свойствами нервной системы. Кто-то более чувствителен, кто-то менее. Но все мы — авторы своей эмпатии.

Сложность эмпатии еще и в том, что она чаще всего основана на собственном опыте. Как говорил мой учитель Федор Василюк (экс-президент Ассоциации понимающей психотерапии. — Прим. ред.), собственный опыт становится «органом» сопереживания. Отсутствие собственного опыта или негативный опыт — все это может быть препятствием к глубокому чувству эмпатии и адекватному выражению этого чувства.

С другой стороны, многое в руках человека. Швейцарский психолог и психотерапевт Алис Миллер заметила, что многие лучшие психотерапевты, что называется, мастера эмпатии, происходили из очень трудных семей, где у них были отвергающие, агрессивные или, наоборот, депрессивные, часто непредсказуемые родители. В их детстве понимать эмоциональное состояние близкого человека становилось жизненно важным навыком: обнимут тебя сейчас или ударят, сколько у тебя осталось времени до эмоционального «взрыва» и так далее. Эти люди обратили свой опыт на благо своих пациентов. А кто-то не справляется с негативным опытом, блокирует его и не может испытывать эмпатию в схожей ранящей ситуации.

Еще одна проблема, которую обычно связывают с эмпатией, — проблема эмоционального истощения, выгорания, неспособность к сохранению личных границ в эмпатическом взаимодействии. Она особенно характерна для помогающих профессий (врачей, учителей, психологов, волонтеров) и для людей, профессионально работающих в благотворительности. Как правило, это люди с высокой эмпатией, но у них часто бывают срывы, эмоциональная усталость, либо они могут быть олицетворением сочувствия в одних случаях, а в других проявлять равнодушие и черствость. Это в определенном смысле профессиональные деформации, гиперкомпенсации, которых очень сложно избежать без специальной профилактики.

Выгоды ради

Есть разные виды эмпатии: непроизвольная, то есть когда человек видит плачущего ребенка, у него в мозгу «загораются» определенные отделы, и произвольная, когда наше понимание и отклик на состояние другого человека возникают в результате воображения, размышления, сознательной постановки на место другого. Иногда это называют «когнитивная эмпатия», то есть более рациональная. Можно говорить об определенной группе людей, у которых при виде случайного плачущего ребенка ничего не «загорится», но, зная, что это ребенок их делового партнера, они эту эмпатию «включат» и она будет настоящей.

Именно когнитивную эмпатию имеют в виду, когда говорят об эмоциональном интеллекте, soft skills на разного рода бизнес-тренингах.

Я, честно говоря, не большая поклонница этих терминов. У нас внутри нет раздельных коробочек, в которых хранятся эмоции, интеллект, навыки, знания. Поэтому «эмоциональный интеллект» для меня — просто хорошо продающийся, привлекательный термин, и его описание представляет собою обычный набор качеств развитой в эмоциональном и интеллектуальном смысле личности.

На мой взгляд, важно, не изобретая лишних терминов, говорить о способности к рефлексии, осознанию и регуляции эмоциональных состояний, пониманию чувств — своих и чужих. Это действительно помогает в достижении целей. Ключевой вопрос: «Каковы эти цели?»

Само понятие «эмпатия» возникло в области эстетики, а в психологии стало по-настоящему популярным благодаря гуманистической психотерапии Карла Роджерса: он называл ее «способом бытия» с клиентом. Эмпатия проявляется как понимание чувств другого человека. Манипуляция, имитация хорошо чувствуются. Даже дети отлично различают, когда взрослый действительно им сочувствует, а когда изображает понимание, чтобы добиться определенного поведения. Но, как я уже сказала, человек способен управлять эмпатией, в том числе для достижения собственных целей, а также для целей бизнеса.

С моей точки зрения, в первую очередь эмпатия в бизнесе нужна для построения отношений в коллективе. Общее движение в сторону благотворительности, гуманизма, демократических преобразований сказывается на отношениях в бизнес-среде. Теперь принято создавать более человечную атмосферу в коллективах, прогрессивные лидеры стремятся вырабатывать командный дух, чтобы люди прислушивались друг к другу. Может ли руководитель повернуть компанию в эту сторону из чисто утилитарных соображений? Конечно, может. И это вполне может принести какие-то позитивные плоды. Но особо чувствительные сотрудники заметят фальшь, и, может быть, не станут с ней мириться. Если же руководитель действительно настроился на изменения, прочувствовал их, осознанно «подключил» свои эмпатические способности, можно сказать, интегрировал эмпатию в свою мотивацию и в способы управления, эти решения будут более органичны.