Что отравило морских животных и серферов на Камчатке?

Осенью 2020 года на Камчатке произошли массовая гибель морских животных и отравление серферов. Официальной версией случившегося были названы «красные приливы», или цветение жгутиковой водоросли карении. Команда химиков из МГУ и активистов во главе с Георгием Каваносяном провела собственное расследование. Они отобрали 82 пробы воды, гидробионтов и грунтов из скважин, ручьев, озер, Авачинской бухты и Тихого океана. В лаборатории в Москве было сделано более 1,2 тыс. анализов. Экологи установили четыре вероятных источника загрязнения. Основной причиной катастрофы, по их мнению, стала протечка ядохимикатов на Козельском полигоне. Смотрите видеоролик с итогами расследования и читайте, что Георгий Каваносян рассказал Plus-one.ru — почему он не верит в официальную версию и что намерен делать дальше.

— Почему вы начали собственное расследование? Не верите в версию о «красных приливах»?

— Буду максимально честен, эта версия по многим параметрам не бьется. Я брал воду на анализы — на ведро воды не было и одного килограмма водорослей, это мало. Еще одно тонкое место — во время «красных приливов» донные обитатели погибают из-за кислородного голодания, потому что водоросли съедают весь кислород. А у меня есть протоколы, где написано, что воды были насыщены кислородом. И я так понимаю, что официальное расследование было сделано по аэроснимкам. Если посмотреть снимки за предыдущие годы, на них видны точно такие же приливы, но эти явления не привели к тяжелым последствиям, как осенью 2020 года.

Я не оспариваю эту версию, пусть будет. Просто у меня много сомнений. Я нашел только полторы статьи, защищающие ее, в рецензируемых научных журналах. Это нонсенс! Потому что наука — это всегда конкуренция идей. Как говорили у нас в университете, два эколога — восемь мнений. А политические экологи всегда могут выбрать мнение, которое удобно тем, кто за ними стоит. Я далек от политики, и это позволяет мне говорить то, что я думаю.

— Вы сталкивались с сопротивлением властей Камчатки при проведении расследования?

— Один раз меня позвали на допрос в следственный комитет Камчатского края. Но это не было препятствием. Как я понимаю, все, кто занимались экологическими расследованиями, были свидетелями уголовного дела, возбужденного по факту гибели морских животных. После стандартных вопросов (где родился, где учился, на ком женился) наша встреча превратилась в лекцию по экологии. У меня сложилось впечатление, что они сами очень заинтересованы в том, чтобы разобраться в этом вопросе. На столах фотографии, где они серфят. Ребята нормальные, сами переживают.

— Есть ли разумное объяснение тому, что росприроднадзор обошел вниманием Козельский полигон ядохимикатов?

— Насколько я знаю, они обследовали этот полигон. Но росприроднадзор работает по стандартным методикам. Если нужно глубже копать, то они обращаются в Российскую академию наук, например, подведомственные институты, и там уже делают исследования. Проблема в том, что они делали анализ общих фенолов тем методом, который не смог бы даже при всем желании найти те самые дихлорфенолы, обнаруженные нами. Специалисты ведомства нашли обычные фенолы. Росприроднадзор абсолютно честно показывал во всех пробах, что было их превышение. Просто нужно было копать дальше, надо было разбираться, откуда они могли взяться. В моем понимании, никакого другого источника, кроме Козельского полигона, вообще быть не может.

— Собираетесь ли вы обжаловать в суде результаты исследования росприроднадзора?

— Я не хочу влезать в эту полемику ученых. Пусть будут параллельные сценарии. Мне важно, чтобы мне ответили на четыре вопроса, которые я задаю в видеоролике: когда будет рекультивирована свалка № 1, когда будет рекультивирована свалка № 2, когда будет рекультивирован полигон ядохимикатов и когда будут модернизированы очистные сооружения Петропавловска-Камчатского? Да, мы развиваем Камчатку, субсидируем перелеты — можно за вполне вменяемые деньги прилететь на полуостров. Развиваем внутренний туризм, молодцы. Но, с другой стороны, когда вы в гости приглашаете человека, вы же сначала убираете, правильно?

Извините, уже XXI век, а наши полигоны — это свалки, которые текут токсичными отходами. Это, конечно, недопустимо. Я понимаю, что ученые могут обидеться и начать спор, какая из версий более точная, но так мы просто уйдем от четырех вопросов, которые я задаю.

Понимаете, болтология Камчатке никак не поможет. Я остаюсь в контакте с адвокатом серферов, которые являются пострадавшими по этому делу. Я свою версию в суде по их делу обнародую. Вполне возможно, что нам удастся добиться справедливости.

— Вы собирали деньги на экспедицию у подписчиков. Быстро набрали необходимую сумму?

— Неожиданно быстро. Деньги летели каждую секунду — у меня телефон разряжался за полчаса. Мне за сутки накидали почти 2,5 млн. И я не знал, что с этим делать. Я просто закрыл сбор, потому что не хотел отвечать за еще большие деньги. Например, я посажу на оставшиеся деньги деревья, а мне потом скажут: «Мы тебе давали на Камчатку, а ты посадил деревья в Ростовской области».

— А что вы думаете об экологах, которые «переобуваются» на ходу? Кажется, у нас достаточно много таких, кто проводит исследование за счет крупных корпораций.

— Скажу честно, ко мне часто поступали подобные обращения и предложения. Чаще всего это связано с организацией какого-то рейдерства — берешь деньги у одних и рассказываешь плохо об их конкурентах. На такие предложения реагировать — значит попрощаться со своей репутацией и фамилией, и вообще опозорить свой род. Я лучше у подписчиков соберу денег.

В прошлом году произошла революция. Я говорю о норильской катастрофе. В первый раз всем пользователям было доказано, что природа стоит денег. И теперь нельзя просто платить копеечные штрафы, 148 млрд руб. — это совсем другие деньги! Сразу все забегали и начали проверять аналогичные резервуары в нордическом регионе: а вдруг у нас тоже протечет? Давайте лучше все обследуем, предусмотрим защиту.

Я, когда летал в Норильск делать расследование, смог из своих сбережений взять 120 тыс. руб. — мы копили с женой на свадьбу, отказались от некоторых опций. Но затраты на Камчатку были в разы выше из-за того, что полуостров практически отрезан от материка. Там все гораздо дороже. Мы только на анализы потратили больше миллиона рублей. Я такие деньги из тумбочки уже взять не могу.

— Почему, по-вашему, практически никто из научного сообщества не выступил с критикой официальной версии катастрофы на Камчатке?

— У нас работает принцип: чем больше регалий у ученого, тем мнение лучше. Но вспомните нашу первую Академию наук и Ломоносова. Он был один против всей академии, что не помешало ему стать великим ученым. Мы его помним, а всех тех академиков даже не знаем. Надо про идеи говорить, а не про регалии.

Блогерам очень сложно врать в интернете, потому что люди чувствуют фальшь моментально. У нас есть обратная связь. В традиционных СМИ такого нет — какую-нибудь чушь сказал, пошел домой, поужинал и спишь спокойно. У блогеров не так — тебя просто съедят. Через Youtube ты проходишь собственное очищение. Здесь очень конкурентная среда в отличие от той сферы, где традиционные СМИ, РАН и российская наука в целом. У нас очень низкий уровень научных публичных дискуссий. Не хватает конкурентной среды в науке.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.

Автор

Нина Шалфей