Время эксперимента и неопределенности

Из-за пандемии COVID-19 во многих странах были отменены спектакли, шоу, концерты. Без работы остались сотни тысяч людей, на грани выживания оказались даже очень успешные проекты: о возможном банкротстве объявил всемирно известный Cirque du Soleil. О карантине, поиске новых форм, онлайн-спектаклях и их монетизации Plus-one.ru поговорил с представителями московского театрального сообщества.

Театральный продюсер, создатель «Импресарио» Федор Елютин:

Все, что мы сейчас делаем, это большой эксперимент. Мы, честно, не знаем, что получится в итоге, и, как в медитации, наблюдаем за процессом, ничего не ожидая. Весь опыт, что мы наработали до пандемии, просто смыло, и теперь нам каждый день приходится учиться. Мы изучаем, как люди ведут себя в онлайне, как реагируют на смс-уведомления, рассылки, как покупают билеты.

При этом во время карантина все невероятно ускорилось. Еще до коронавируса мой приятель Леша Киселёв рассказал мне об израильском спектакле I don’t want to see this («Я не хочу это видеть»), в основу которого легла конфиденциальная обучающая презентация Facebook, опубликованная в газете The Guardian после утечки информации в 2017 году. Когда наши оффлайновые перформансы стали невозможны, я написал израильтянам, что мы хотим сделать русскую версию их спектакля в Zoom. Это было 4 апреля, а уже 24 апреля состоялась премьера шоу-тренинга «Я не хочу это видеть». За 20 дней мы сделали все, что раньше делали за год: перевели пьесу, провели кастинг, привлекли партнеров (посольство Израиля, Logitech, Sennheiser, «Кухня на районе»), организовали PR-кампанию, продали билеты. Наши зрители нас очень поддержали: на премьеру мы продали около 500 билетов по цене 500 руб. Это было очень приятно. С момента премьеры шоу «Я не хочу это видеть» посмотрело около 5 тыс. человек. Ни о каком заработке говорить не приходится: за карантин команда съела больше, чем заработала, — это при том, что мы вполовину сократили зарплаты. Но главное — мы занимались делом, а не рыдали в одиночестве.

Сказать, что мы знаем секрет, как заработать в онлайне, — нет: нам негде подсмотреть и найти референсы, но уже понятно, что спектакли должны идти не дольше часа и, если нет интерактива, от идеи надо отказываться, иначе зрителя не удержать. За это время я еще раз убедился, что ни на кого не нужно рассчитывать, особенно на поддержку государства. Нужно верить только в себя и свою команду.

Художественный руководитель театра «Практика» Марина Брусникина:

На вопрос, какие выводы мы сделали из периода самоизоляции, хочется ответить так: при любых обстоятельствах надо работать, искать новые способы реализации творческого потенциала, учитывая сложившуюся ситуацию. Мы сделали очень много разных форматов: читки современных пьес, читку романа Владимира Шарова, прямые эфиры, лекции о современной академической музыке, поэзии, прозе, драматургии, сценографии, речи и не только, еженедельные сюжеты о готовящихся премьерах и творческом коллективе.

Также режиссер Юрий Квятковский предложил создать проект «Практика сотворчества», в котором активно участвовали бы зрители: сами выбирали пьесы, режиссеров и актеров. Это был очень интересный эксперимент, в рамках которого мы выпустили три работы: «Урожай» (режиссер Никита Бетехтин), «Гамлет. Начало» (режиссер Талгат Баталов) и «Три сестры. Финал» (режиссер Михаил Рахлин).

Звучит фантастически, но нам не пришлось привлекать никаких дополнительных инвестиций. У «Практики» нет собственной труппы: все, что создавалось в эти два-три карантинных месяца, делалось только по дружбе, по любви. Я бесконечно благодарна всем тем, кто откликнулся на наш призыв о сотворчестве.

Сейчас у нас идет работа над тремя премьерными спектаклями. Что будет дальше, посмотрим: будем действовать по обстоятельствам.

Актриса Театра Наций, театра «Практика», Театра.doc, режиссер Елена Махова:

О том, что начинается карантин, я узнала, выходя с проб в Останкино. Смутно помню, как доехала домой. Мне уже начали писать из Театра.doc, где незадолго до начала пандемии я поставила спектакль «Зеленые щеки апреля», с вопросом: «Что делать? Все билеты почти проданы». Я приняла очень тяжелое решение: закрыть спектакль, чтобы не рисковать. Мы вернули деньги за билеты, но многие зрители нас поддержали и не стали забирать их: кто-то просто сделал нам подарок, кто-то оставил себе билет на будущее. Благодаря этому через месяц мне удалось выплатить зарплату своим актерам.

Когда все началось, я поняла, если воспринимать событие как трагедию, оно и станет трагедией. Если рассматривать его как новый путь, ты в итоге на него выйдешь. Так у меня и случилось: весь карантин я работала без выходных и не заметила никакой изоляции. Меня стали приглашать как тренера по технике речи на разные вебинары, неожиданно пошел большой поток учеников по актерскому мастерству.

Кроме того, как актриса я приняла участие в Zoom-спектакле «Гамлет. Начало» в рамках проекта «Практика сотворчества» театра «Практика». В рамках проекта зрители выбирали для онлайн-постановки три пьесы из шести. Также они голосовали за режиссеров (11 кандидатов) и артистов (25), для которых выбирали роли. Мне была доверена роль Гертруды. Мне очень повезло: я сыграла в паре с артистом моей мечты Вениамином Смеховым.

До начала карантина я успела записать как актриса роль для аудиоспектакля «Отравленный пояс» «Мобильного художественного театра» (МХТ) Михаила Зыгаря. Во время записи Миша предложил мне выступить режиссером одного из их спектаклей. После двух недель интереснейших репетиций в Zoom мы выпустили спектакль «Карлсон навсегда» (позже был переименован в «Малыш навсегда»), который шел в прямом эфире в Instagram Миши Зыгаря и МХТ.

На осенний сезон я пока не строю планов — все могут снова закрыть. Я приму любой вариант развития событий. За время карантина моя жизненная религия, что все к лучшему, только окрепла.

Театральный критик, куратор, директор «Мобильного художественного театра » (МХТ) Алексей Киселёв:

В карантин мы встраивались на ходу. Вместе с «Импресарио» выпустили два совместных экспериментальных аудиоспектакля для прослушивания дома — «Погружение» (слушать в ванной) и «9 движений» (в собственной комнате). Оба являются адаптациями иностранных проектов, созданных во время первой волны пандемии. Оба спектакля бесплатные: это подарок их создателей тем, кто сидел дома. Также мы сделали три традиционных радиоспектакля («Елизавета Бам», «Академия смеха» и «Отравленный пояс»), объединенных единым сюжетным ходом: действие происходит в помещении, из которого нельзя выйти.

За время пандемии люди привыкли смотреть прямые эфиры в Instagram, и мы решили протестировать этот формат, выпустив написанную специально под него пьесу «Малыш навсегда». Она до сих пор доступна в Instagram, в Facebook и в мобильном приложении МХТ: с момента премьеры суммарно ее посмотрели почти 6 тыс. человек.

Во время изоляции театральное сообщество активно переключилось на создание онлайн-контента и поиск новых форматов. Для зрителей это были в основном пассивные истории — читки пьес, трансляции спектаклей. Новые идеи были заявлены в рамках фестиваля «Точка доступа». Хотя это и были наспех сделанные проекты, многие из них были очень интересными. Режиссер Артем Томилов обыграл тему доставки: к зрителю приезжал курьер с рюкзаком и диктофоном с записанным спектаклем, наушниками и фонариком. Федор Елютин запустил проект «Я не хочу это видеть». Спектакль разыгрывается в интерактивном формате в присутствии огромного количества людей в Zoom. Здесь нет пассивного наблюдения: периодически на главный экран выводится изображение каждого участника, он должен произносить текст, отвечать на вопросы и голосовать.

Также появились пограничные с точки зрения искусства проекты в Telegram. Например, канал, в котором люди обменивались инструкциями в стилистике Йоко Оно: «Представьте, что вы отпустили золотую рыбку в небо. Выпейте литр воды». Все это создавали люди театра, которым пришлось выйти за его границы. Благодаря им в интернете появился совершенно новый формат развлечений: гибрид онлайн-игры и интеллектуального искусства. Пока ограничения будут существовать, эта форма будет развиваться: появится много плохого и хорошего, обозначатся флагманы нового движения. Когда пандемия уйдет, все, кто вынужденно занимался онлайном, вернутся в классический театр, останутся лишь те, кто нашел в этом формате свою стихию и способ монетизации. Мы с Михаилом Зыгарем — оба журналисты. Возможно, поэтому «Мобильный художественный театр» устроен, как редакция медиа. И экономическая модель отчасти похожа: к созданию спектаклей мы привлекаем коммерческих партнеров, что позволяет окупать затраты.

Директор-распорядитель «Студии театрального искусства» (СТИ) Александр Фокин:

СТИ — консервативный, в хорошем смысле этого слова, театр. Да и спектакли в онлайн-формате мы принципиально не показывали. Социальные сети были очень активны: множество новых рубрик, исторических, музыкальных, поэтических и так далее. Зрители общались с нами, а мы — с ними: устраивали марафоны и прямые эфиры. Верю, что они остались довольны и с еще большим желанием ждут начала полноценной театральной жизни.

Я считаю, что театр не может существовать онлайн. Это противоречит основной идее театра как вида искусства — живое взаимодействие зрительской аудитории и актеров. За время карантина, знаю, было много попыток перевести театральное искусство в онлайн-пространство, но все они сошли на нет. Все равно есть ощущение, что все — и зрители, и театры — замерли и ждут очного свидания.

В СТИ (да, думаю, и в любом приличном профессиональном театре) возможны репетиции только в привычном формате: без масок, без сохранения дистанции, с полным составом исполнителей. Да и репетиции у нас начнутся отнюдь не завтра. Надеемся собраться в конце августа. Авось к этому моменту будут сняты все ограничительные меры для полноценной творческой работы. В масках, на расстоянии 1,5 метров друг от друга, как это предписано Роспотребнадзором, возможно проводить только читки и разбор драматургического материала (первый этап подготовки новой постановки).

Уже известно, что с 1 августа возможно показывать спектакли для зрителей, но принципиальное условие — только на 50% зрительного зала. Конечно, шахматная рассадка — это вынужденный компромисс. Знаю, что есть как сторонники такого принципа, которые исходят из положения: «Лучше уж так, чем никак», так и противники, ссылающиеся на экономические риски. Как учредитель нам предпишет, так и будем работать. Могу сказать только одно. Что, не дай Бог, конечно, но подхватить эту заразу можно где угодно: в общественном транспорте по пути в театр, на входе, где проверяются билеты, в гардеробе, в буфете, в уборной и так далее. И зрительный зал в данной цепочке является чуть ли не самым «безобидным» местом. Но не мне решать.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен.

Беседовала

Маргарита Федорова